30 
– А вот так, Натуля, мы не договаривались. Ты попросила, я стараюсь тебе помочь. Так что не надо вот этого… чистоплюйства.
Наташа промолчала: после того как она поняла, что совершенно не знает своего мужа, своего Влада, который ей в действительности не принадлежит, да и себе не принадлежит, что она даже не подозревает, кто он такой на самом деле, – после этого она начала подозревать, что и о своей лучшей, можно сказать, единственной задушевной подруге ничего, ничего не знает. И что Лена Любимова совсем другая, чем казалась во время сплетен на свиридовской кухне и редких, но разудалых похождений в рестораны…
* * *
Прошла неделя.
Влад Свиридов сидел в несвойственной ему задумчивой позе, подперев подбородок кулаком, и внимательно смотрел в окно.
В сущности, ничто из наличествующего снаружи его особенно не интересовало. Раскачивались под ветром растущие перед домом деревья, здоровенный кот залез на вяз и притаился на ветке, вероятно, подкарауливая зазевавшуюся птичку; через двор важной походкой шла роскошно одетая жирная баба из соседнего элитного дома, которая вела на поводке чудовищно раскормленного пса, до того заплывшего жиром, что трудно было определить, к какой породе он относится. Пес подражал хозяйкиной походке и переваливался с одной кривой толстой лапы на другую.
За толстой бабой шел верзила – по всей видимости, телохранитель. Черты его лица сильно смахивали на морду пса на поводке. Похоже, верзила и пес были близкими родственниками.
Влад взял с подоконника чашку кофе и, подержав ее на весу, снова поставил. Его заботило совсем другое.
Наташа.
За последние дни она сильно изменилась. Свиридов никак не мог понять, чем же вызвано такое изменение в характере жены. Всегда веселая, покладистая, а если несносная, то – очаровательно-несносная, теперь Наташа стала какой-то не такой. Влад, прекрасно разбиравшийся, скажем, в оружии, автомобилях или футболе, признавался себе, что ничего не понимал в женщинах и уж тем более в «тонких движениях женской души», как заявил ему недавно драгоценный тесть Михал Иваныч. Сей фрукт, судя по всему, меньше всего был озабочен тем, что его дочь пошла на непонятную работу и сильно переменилась – буквально на глазах. Он говорил, что «м-ма-ая Наташка всегда была д-деловая», и в доказательство приводил какую-то историю с проданным в Караганде гаражом.
Влад слышал эту историю раз сто – один раз от Наташи, один раз от Фокина – и еще девяносто восемь под рюмочку от Михаила Иваныча, и потому аргументация казахстанского гостя его откровенно раздражала.
Наташа действительно стала не такой, как раньше. И это настораживало Влада, ибо никаких видимых причин для такого он не видел. А ту возможную причину, которую он иногда цеплял краем сознания и тут же отгонял, нет, об этом он не хотел и думать.
Он вовсе не предполагал, что Наташа может узнать о том, кто провел физическую ликвидацию Романа Рублева, его секретарши и двух охранников из «Конунга». Это даже в голову ему прийти не могло. Если она в самом деле переменилась ко мне, думал Влад, так это, может быть, она узнала о какой-то очередной измене своего мужа с очередной же дамой легкого поведения или старой подругой. Но это вряд ли – сотрудник частного охранного агентства Владимир Свиридов, прошедший через горнило жуткого прошлого, хорошо умел прятать концы в воду.
А что касается Рублева… Так об этом он тоже думал, но безотносительно к Наташе. Думал хотя бы потому, что повесткой был вызван на допрос в прокуратуру, а потом на ковер к капитану Курганову из шестого отдела УБОПа. Ничего особо ошеломляющего Владу там не сообщили, особо резких и конкретных вопросов не задавали, да Свиридов этого и не ожидал: капитан Курганов был старым другом шефа, Анатолия Палыча Липского.
Свиридов повернул голову. В кухню бесшумно вошла Наташа и привычно чмокнула мужа в щеку холодным утренним поцелуем. Он был тем более холоден, что не было никакого утра, за окном накипали сумерки, кот на ветке заснул, а жирная собака прикорнула к ноге своей задремавшей на лавке хозяйки и лениво дергала хвостом. Родственник пса, верзила-телохранитель, помахивал пистолетом, распугивая нахохленных старушек-диверсанток из дома напротив.
Наташа была уже одета и накрашена. Что она в последнее время делала лучше, чем раньше, – это наводила макияж и все такое из женских штучек. Конечно, теперь ее видит не только муж, но и куча других мужиков, так что надо выглядеть существенно лучше, раздраженно подумал Свиридов.
30 
