Пока что не ясно, как обстоят дела. Они хорошие или плохие парни? Ксавье, без сомнения, мог принадлежать и к тем, и к другим. Может, одновременно и к тем, и к другим, а может, ни к кому. Поразмыслив, Лиззи решила, что это не имеет значения, что Ксавье нет смысла причислять к рыцарям на белом коне. Ее жизнь – не старый фильм пятидесятых годов, где зло и добро легко различить, где белые мантии на благородных героях, черные – на злодеях. Реальный мир куда сложнее. Ее собственный мир куда сложнее.
Нет, не так. Ее собственный мир – абсолютный дерьмовый хаос.
Дверь открылась, вошел Ксавье – без стука, разумеется, – но хотя Лиззи немного смутилась своей наготы, не стала прикрываться полотенцем или иным образом выказывать застенчивость, совершенно лишнюю между ними. Он уже видел ее обнаженной. Пусть она и не помнила точно сколько раз, но знала, что подобное случалось неоднократно.
– Я заказал еду. Принесут через сорок пять минут.
Ксавье возвышался над ней полностью одетый, наверняка вооруженный, скорее всего, ствол спрятан в кожаной кобуре. Лиззи порадовалась, что у него при себе большой пистолет. Хотя логика подсказывала, что они в безопасности, однако, раз он ее нашел, то и кто-нибудь другой способен.
– И что ты заказал для меня? – сварливо спросила Лиззи, приготовившись поскандалить, если выбор не устроит.
– Крабовые котлетки. И творожный пудинг на десерт.
Лиззи всегда любила и то, и другое. И Ксавье это помнил. А какая его любимая еда? Из тумана всплыл однозначный ответ: стейк. Он вообще-то не придирчивый едок, но обожал стейки, непрожаренные.
– Я предпочитаю заказывать сама, – все еще сердясь, проворчала Лиззи. – Может, мне хочется стейк. Сегодня я заслужила каждую чертову калорию.
– Да, мэм, – ухмыльнулся Ксавье. – Стало быть, вспомнила мои вкусовые пристрастия?
– Не детально, но в целом… да.
Ксавье сел на пол возле ванны, застав ее врасплох. Он больше не возвышался над ней в доминирующей позе. Теперь они находились на одном уровне, почти лицом к лицу. Правда, она голая, он – нет, но сомневаться не приходится: он мигом устранит это неравенство, судя по тому, как потяжелел его взгляд, мазнув по ее груди и темному треугольнику между ногами.
Ксавье всегда быстро раздевался, и секс между ними всегда был яростным и жестким. Каждый ужин заканчивался одинаково – оба набрасывались друг на друга. К черту игру в застенчивость, только не сейчас, когда он так возбужден, только не сейчас, когда неизвестно, что принесет завтрашний день. Может, звучит банально, как в фильмах пятидесятых, пришедших на ум несколько минут назад, но жизнь слишком драгоценна. Иногда слишком коротка. А она безумно устала от одиночества.
– Расскажи, что произошло, – тихо попросила Лиззи.
– А что ты помнишь? – окунул ладонь в ванну Ксавье.
– Немногое. У меня в голове словно большая темная дыра, возле краев которой и мелькали воспоминания, пока я не увидела тебя сегодня днем. Ты ведь из моих пропавших двух лет, да?
– Когда ты поняла, что не хватает двух лет? – вместо ответа спросил Ксавье.
– В минувшую пятницу, – выдавила Лиззи. – Посмотрела в зеркало, увидела лицо и испугалась, что оно не моё. Всё остальное пришло потом.
– И ты заболела.
– Да, безумно трещала голова, – подтвердила Лиззи и бросила на него острый взгляд. – Значит, я не ошиблась: дом прослушивался.
– Не только. Всё прослушивалось: твой дом, телефон, автомобиль.
Лиззи смежила веки и содрогнулась от отвращения: чужие люди слушали всё, что она говорила и делала.
– Может, следует подождать, пока память вернется сама по себе, – заметил Ксавье, прикоснувшись к ее щеке мокрой рукой.
– А что, если не вернется? – открыв глаза, спросила Лиззи. – И почему у меня амнезия? Мне промыли мозги?
– Типа того. Не в классическом смысле слова.
– По какой причине? Мы состояли в… в одной команде, да? Я помню тренировки, какую-то женщину, но яснее всех тебя…
– Да, у нас было что-то вроде единой команды, – помрачнел Ксавье. – Не насилуй извилины, Лиззи.
– Вернись в реальность, – нетерпеливо отмахнулась та. – Как бы ты поступил на моем месте? Какие-то люди пытаются меня убить, а я понятия не имею, кто они и в чем мотив.
По глазам Ксавье Лиззи вдруг догадалась, что это для него не новость.
– Постой-ка, если ты догнал меня, чтобы защитить от убийц, то теперь и сам стал мишенью?