71 
— Возьми меня с собой, — сказала она неразборчиво, не позволяя ему просто так уйти от нее. В Рэйчел было слишком много от бойца, чтобы позволить ему уйди, не попробовав изменить его мнение.
Он напрягся, потом скатился с нее, чтобы лечь на спину рядом. Он поднял руку и прикрыл ею глаза. Потолочный вентилятор шумел наверху, принося прохладный ветерок на ее разгоряченную кожу и создавая чувство прохлады, когда ее согревало его тело. Она открыла свои глаза, чтобы посмотреть на него, ее пристальной взгляд горел отчаянием.
— Нет, — наконец ответил он. И это было единственное слово, означавшее окончательное решение, которое почти разорвало ей сердце.
— Можно что-нибудь придумать, — настаивала она — В худшем случае, мы могли бы иногда видеться. Я могу переехать. Я могу работать где угодно…
— Рэйчел, — прервал он устало. — Нет. Оставь это.
Он убрал руку с глаз и посмотрел на нее. Хотя выражение его лица едва изменилось, она могла сказать, что он был раздражен ее настойчивостью.
Она уже зашла слишком далеко, чтобы останавливаться.
— Как я могу оставить это? Я люблю тебя! Это не игра, в которой я могу собрать свои игрушки и пойти домой, когда устану от этого!
— Черт возьми, я тоже не играю в игры! — прорычал он, быстро садясь на кровать и хватая ее руку, тряся ее, наконец раздраженный до предела. Его глаза горели и сузились, его зубы были сжаты. — Тебя могут убить из-за меня! Неужели смерть твоего мужа ничему не научила тебя?
Она побледнела, уставившись на него.
— Я могу погибнуть при поездке в город, — наконец сказала она взволнованно — Это сделало бы меня менее мертвой? Или ты бы огорчился меньше?
Внезапно она остановилась, вырывая свою руку и потирая ее в том месте, где его пальцы впились в ее плоть. Она была такой бледной, что только ее глаза своей темнотой выделялись на ее бесцветном лице. Наконец она сказала, с налетом беспечности:
— Или не огорчишься вообще? Может быть, я слишком самонадеянна? И, возможно, только я одна здесь заинтересована? Если так, то забудь все, что я сказала.
Молчание повисло между ними, когда они смотрели в лицо друг другу, оставаясь в кровати. Ее лицо было напряженным, его мрачным. Он не собирался ничего говорить. Рэйчел резко вздохнула, и боль скрутила ее внутренности. Отлично, она сказала это. Она давила на него, стараясь изменить его мнение, получить от него обязательство, и она потеряла… все. Она думала, что он беспокоится о ней, любит ее, даже если никогда ничего не говорил о любви. Она предполагала, что это из-за его природной скрытности. И теперь она столкнулась с неприятной правдой: только его исключительная честность не позволила ему сказать, что он любит её. Он не мог сказать ей тех милых словечек, которые говорят, чтобы отделаться от кого-либо. Он хотел ее. Она была довольно привлекательной женщиной, и она была под рукой, а он был чрезвычайно сексуален. Причина его внимания была очевидна, а она выставила себя полной дурой.
Хуже всего было, что даже столкновение с тяжелой, горькой действительностью не мешало ей любить его. Это была другая реальностью, от которой она хотела избавиться.
— Жаль, — пробормотала она, выбираясь из кровати и дотягиваясь до своей одежды, внезапно смутившись своей наготы. Теперь все было по-другому.
Сэйбин наблюдал за ней, и каждый его мускул свернулся в тугое кольцо. Взгляд на ее лицо, ее неожиданное смущение, внезапно погасший свет в ее глазах, когда она возилась со своей одеждой в попытке прикрыть себя, разъедал его, Он мог бы позволить ей уйти. Она могла бы забыть его легче, если бы думала, что он использует ее только для секса, не отвечая на её чувства. Чувства сделали Сэйбина беспокойными, а он не привык к этому. Но, черт возьми, если бы он мог просто так стоять и смотреть на ее лицо. Возможно, он не мог дать ей много, но он не мог уехать, оставив ее с мыслями, что она была для него всего лишь сексуальной игрушкой.
Рэйчел вышла из комнаты раньше, чем он успел ее поймать, и потом он услышал, как со стуком закрылась сетчатая дверь. Подойдя к двери, он увидел, как она пошла к соснам вместе Джо, бегущим как обычно подле нее. Он не переставал чертыхаться, пока натягивал свои штаны и шел за ней. Она не собиралась сейчас слушать его, но она будет вынуждена его выслушать, даже если придется ее заставить.
Дойдя до берега, Рэйчел пошла вдоль него, размышляя о том, как ей набраться смелости, чтобы вернуться домой и делать вид, что все нормально, как будто внутри нее не было боли. Скорее всего, на это понадобится ей всего на один день; она сможет справиться с этим. Она сможет это вынести в течение двадцати четырех часов. Одна часть ее радовалось, что это можно измерить в часах, после чего она сможет забыть о мужестве и плакать, пока не кончатся все слезы. Но другая ее половина кричала про себя, что она больше не увидит его, не зависимо оттого, что он чувствовал — или не чувствовал — по отношению к ней.
71 
