Последние отзывы

  41  

С надменным “фэйс-контролем” в свое время я так подружилась, что и он не смел меня обидеть. У всех сразу же нашлись дела, уведшие их на улицу, прямо к дверям ресторана, где царило немыслимое спокойствие.

Короче, не находя на своем пути препятствий, я лютовала — Юлька лысела на глазах. Тамарка и Люба метались и вопили.

И тут ожил мой Евгений и с дикой яростью…

Нет, он не бросился Юльку свою защищать. Вместо этого он с дикой яростью завопил:

— Какая сволочь ей сообщила?! Какая сволочь меня сдала?!

— Не сволочь, не сволочь, — обиженно затараторила Люба, — не сволочь, а очень переживающий человек.

На этом месте нервы у метрдотеля не выдержали, он вернулся и дал знак охране; трое неслабых ребят бросились нас разнимать.

Не стану описывать их мучений… В общем, меня от Юльки оттащили — клянусь, им было нелегко! Я рвалась, ребята меня за руки держали и усердно уговаривали.

Больше всех уговаривал Рамбулье , прозванный так за косматость, лохматость, овечий нрав и склонность к полноте. Он всегда мне симпатизировал и явно был на моей стороне.

— Софья Адамовна, — шептал он, — вам лучше на улицу пойти погулять, там вы успокоитесь, давайте пойдем, покурим.

Дружная же компашка времени даром не теряла: мгновенно устремилась в недра зала — Юлька вырвалась вперед , только муж мой замешкался и поотстал.

— Женя!!! — отчаянно завопила я. — Женя, вернись!!!

Сердце его дрогнуло, он вернулся. Ребята насторожились и вцепились в меня еще сильней.

— Отпустите, — потребовала я, — разве не видите, мне бить больше некого!

Мне поверили и отпустили, смущенно в сторону отошли, поглядывая украдкой как бы я еще чего не выкинула. Выпроваживать меня грубо ни у кого духу не хватило.

Евгений с тоской смотрел на меня: на лице его отражалась боль.

— Соня, зачем ты мучаешь себя?

Ха! Что несет он, бедный мужчина?! Себя мучаю! А что же говорить о Юльке? Еле живая ноги унесла! Или его это не волнует?

— Соня, не мучай себя!

Ужас, какая в его глазах тоска!

— Так это я, оказывается, мучаю себя? Я! А не ты! Теперь знаю, что мне делать. На завтра же назначу свадьбу и приглашу всех твоих друзей!

Евгений переменился в лице: тоска сменилась на тревогу.

— Но мы же официально еще не разведены, — напомнил он.

— Если ты можешь жениться при живой жене, то что помешает мне выйти замуж при живом муже?

Евгений — какое непостоянство — обрадовался:

— Так значит ты согласна на развод?

И тут меня куда-то понесло, куда-то не туда, словно забыла зачем пришла.

— Да, — гордо ответила я, — для этого сюда и явилась. Прими это в качестве свадебного подарка. Завтра же дам тебе развод. Прощай и желаю счастья! Насколько это возможно при твоей новой жене.

Я это так громко сказала, что все — и метрдотель и охрана — с облегчением вздохнули, Евгений же с опаской спросил:

— Значит я могу идти? Ты не будешь больше скандалить?

— Иди, — согласилась я. — Иди, если ты меня больше не любишь.

Он удивился:

— Нет, это ты больше не любишь меня. Ты твердила это с утра до вечера, даже хуже: говорила, что ненавидишь, что презираешь.

— А ты? Что делал ты? Не хочешь ли ты сказать, что любишь меня? — с надеждой спросила я.

— Нет, уже не хочу, — отрезал Евгений.

— Ну и катись к своей каракатице кривоногой! — взвизгнула я.

Он зло сплюнул, безмолвно выругался и ушел.

Глава 18

Все ждали, что я тоже уйду, но я осталась: осела на диван, обхватила голову руками и застыла. На душе кошки скребли, и вот в такой неблагоприятный момент почему-то вспомнился Владимир Владимирович.

“Во всей этой истории уже то хорошо, — подумала я, — что меня до сих пор не схватили. Значит Женькина свадьба не заинтересовала эфэсбеэшников, следовательно здесь и есть самое безопасное место, так зачем же отсюда уходить? И, главное, куда?”

Я беспомощно глянула на метрдотеля, озабоченно державшегося на безопасном расстоянии. Он вынужден был откликнуться на немой призыв и подойти.

— Софья Адамовна, очень сочувствую вам, но и вы в мое положение войдите: нет у нас свободных мест.

— Успокойтесь, — ответила я, — больше не буду скандалить. Просто поужинать хочу.

— Но нет у нас свободных мест! — для убедительности прикладывая руку к сердцу, взмолился он. — Клянусь, нет и сегодня не будет!

“Значит не получилось. Не век же сидеть мне на этом диване“, — подумала я, собираясь подниматься и, несолоно хлебавши, отправляться на все четыре стороны.

  41