ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  98  

Вечер наступал постепенно, и вдруг Ида поняла, что надвигается тот самый момент, которого она боится: сейчас ей предстоит отвести Идальго в загон и возвращаться домой. Николай почти наверняка исполнит свою угрозу. Что делать? Искать провожатого? Срочно подцепить какого-нибудь парня и назначить ему свидание у себя дома? Но это, во-первых, нечестно по отношению к парню, а во-вторых, Ида совершенно не умела цеплять незнакомых парней…

В конце концов она решила поступить как честный и гордый человек — высоко поднять голову и без боязни идти в одиночку. Будь что будет! Она не покажет Николаю, что боится его. «Ты можешь меня убить, но ты не заставишь меня бояться!» — приблизительно так.

С каждым мгновением ощущение опасности усиливалось. За ней следили. За ней крались по пятам. Иде стоило больших усилий не ускорять шаги и не оборачиваться.

Наконец он показался. Вынырнул прямо перед ней — выскочил из-за куста, как чертик. Широкая улыбка светится в легком сумраке белой ночи.

— Привет. Ты мне, кажется, не рада?

— Не рада, — сказала Ида. — Пропусти, пожалуйста.

— А, так мы уже просим! — насмешливо протянул Николай. — Голубушка, я тебя предупреждал. Давай лучше по-хорошему.

— Не по-хорошему, не по-плохому, никак! Пусти! — вскрикнула Ида, потому что он крепко взял ее за руку повыше локтя.

— Еще чего! — Он продолжал смеяться. — Идем-ка. Я покажу тебе, что значит — быть взрослой.

— Мама! — закричала Ида, забыв о своем намерении оставаться гордой и бесстрашной.

— Мама не поможет, — сказал Николай и потащил ее за собой.

— Идальго! — вопила Ида. — Помогите!

Николай тащил ее в подворотню, за которой начинались проходные дворы: один проем нанизывался на другой, создавалась жуткая перспектива, в конце которой зияло ничто — тупик, тьма.

Ида больше не кричала: Николай зажал ей рот отвратительной прохладной ладонью. Рука на ощупь была как будто неживая, вялая, и только по краям — твердая, точно из деревяшки. Ида несколько раз лязгнула зубами, норовя укусить, но исполнить желаемое не удавалось: тонкая кожа на слабом мясце оставалась недосягаемой.

Девушка отчаянно цеплялась ногами за камни, за корни деревьев, за любую выпуклость на мостовой. Николай легко отрывал ее от земли и волок все дальше и дальше.

Неожиданно впереди послышалось лошадиное ржание. Это не был голос пони, резкий и насмешливый; тонко, призывно ржала большая лошадь. Ида решила было, что ей чудится, но, судя по всему, Николай тоже услышал странный звук, потому что остановился и навострил уши. Ржание повторилось.

— Что за черт! — промолвил досадливо Николай и снова двинулся вперед.

Из подворотни, уходящей от проходного двора вбок, донесся отрывистый легкий стук копыт, и во двор влетела лошадь. Это был индейский мустанг, рыжий, с беспорядочно разбросанными белыми пятнами, с развевающейся белой гривой и гневно задранным огненным хвостом. Громада лоснящегося мощного конского тела надвигалась на Николая и девушку.

Взметнувшаяся грива разлетелась, застилая лоскутное небо в неровном четырехугольнике двора. Раздутые ноздри выдыхали сердитое пламя.

Затем конь задрал копыта и опустил их прямехонько Николаю на голову. Ида, освобожденная от хватки насильника, завизжала и откатилась в сторону. Николай неприятно хрипел, стуча ногами по вытоптанному газончику. Конь отпрыгнул, снова тонко заржал и подбежал к Иде. Девушка быстро села, подтянула колени к подбородку и бросила взгляд наверх. К ней из поднебесья тянулась благородная лошадиная морда. Она невольно потянулась навстречу, и носы их соприкоснулись.

— Я же говорил! — раздался в ее сознании знакомый голос. Развеселое хихиканье сопровождало эти слова. — Я ведь тебе обещал, Ида! Мы друзья — не так ли?

— Ты убил его! — сказала Ида, мелко дыша.

— Ну да? — удивился Идальго. Он повернул голову и несколько секунд рассматривал Николая. Тот глядел в ответ стеклянными глазами. Идальго понюхал его и брезгливо отодвинулся. — Разве он не хотел убить тебя? Успокойся-ка! Ладно?

Ида молча трепала его гриву. Потом уцепилась покрепче, встала.

— Садись, — предложил Идальго, приплясывая. — Сегодня покатаемся по-настоящему!

Она вскочила на спину своего мустанга так ловко, словно всю жизнь только этим и занималась, пригнулась, ласкаясь щекой о жесткую гриву, и они вдвоем вылетели из ловушки подворотен, точно лохматая индейская стрела, выпущенная из лука. Идальго и всадница помчались по ночным улицам — к набережной, к таинственной Неве, где играют призрачные огни, и дальше, дальше, к прохладному дыханию пригородных парков, а затем, полукольцом, — обратно, по певучим мостовым белых ночей, мимо праздных прохожих, мимо пьяных гуляк и бездарных уличных музыкантов, сквозь фальшивое пение под караоке, прыжками через густо заселенные скамейки, к памятнику Пржевальскому — где есть преданный верблюд и дикая лошадь, — везде, везде, везде…

  98