Последние отзывы

  155  

Аскани и Росс стояли молча.

Первым заговорил Шон.

— Предлагаю сначала решить дело с захоронением. Сейчас мы в половине лиги от деревни на восток. Показывайте, куда надо идти?

— Прямо на север, к побережью, — отозвалась Тин. — Но если мы пока не хотим попадаться на глаза деревенским, нужно забрать глубже в лес — иначе увязнем в болоте.

— Болото? А у вас лалибарри водятся? — Шон с интересом уставился на сестру.

Та укоризненно покачала головой. На лице ясно нарисовалось желание покрутить пальцем у виска. Мол, не до игр сейчас.

— Не попадались такие.

— Тогда просто летим. Росс, леди Тирнари на тебе, а эта пара килек — на мне.

Ас зыркнул чёрными очами на Шона и гордо задрал подбородок.

А я поняла, что хандрить мне не дадут.

Время для визита мы выбрали самое подходящее. Первый месяц лета ещё не перевалил через середину, и в лесу деревенским делать было нечего. Грибов пока нет, ягод тоже — земляника только-только расцвела. Лес для починки покосившихся за зиму изгородей или прохудившихся крыш заготавливают зимой, когда древесина суше. На дрова сырое дерево тоже без острой надобности не пилят. И для сенокоса рано. Сейчас — время для копания в родном огороде — прополоть, полить, подвязать, окучить… Так что мы были одни.

Плыли по воздуху между толстыми стволами растущих на буграх сосен и елей, осторожно огибая торчащие острые серые сучья с облетевшей корой. На земле вокруг каждого дерева — венок из кустиков черники. А между — только мох с редкими веточками клюквы. Если б шли пешком — пришлось бы аккуратно двигаться от дерева к дереву, стараясь не выходить на мшистые светло-зелёные полянки. Выглядит красиво, как перина… но наступишь — и нога по щиколотку тонет в проступившей из-подо мха воде. А не повезёт — так провалишься в бочаг. Хорошо, если только сапог в грязи оставишь, а можно и совсем сгинуть. Трясины тут коварные и бездонные…

Шон сделал круг почёта вокруг большого гнилого пня, на котором грелась чёрная гадюка, вздохнул — не лалибарри! — и поплыл дальше. Я вдыхала влажный воздух и мечтала о грибах — вот бы сюда попасть осенью! Как научусь порталы ставить, так обязательно стану в лес ходить!

Болото закончилось, начался густой молодой ельник, перемешанный с осинами. Лосю не продраться! Хорошо, что мы летим. Оглянулась — подотставший Росс о чём-то тихонько переговаривался с Тин. Интересно, у них получится наладить ментальное общение? Думаю, да — в директора я верю. Скорее всего, до сих пор Росс просто считал неучтивым лезть в голову сестры. Но если она будет его женой — тогда другое дело.

Ёлки тоже закончились. Голый тёмный склон ухнул вниз, в овраг. И настроение тоже резко упало. Похоронная лощина. Мы на месте.

— Шон, это здесь.

Говорить громко отчего-то не получалось, но Шон услышал. Кивнул, плавно опуская нас с Асом на землю. Аскани, молчавший всю дорогу, ловко спружинил ногами, выпрямился. Сделал шаг ко мне, поймал ладонь, чуть сжал.

— Найдёшь или помочь? — Тон учителя был деловитым.

Найду. И помню, и маяк на могиле мамы должен работать.

Уходящие в небо зеленоватые тощие стволы осин, а между ними — редкие почерневшие покосившиеся вешки. Пара завалилась на землю. Год, другой — и пропадут совсем, сгниют, скрытые прошлогодней чёрной листвой. Но кто станет тратить силы, приводя в порядок кладбище безымянных чужаков? Вот деревенское — то другое дело. Там и цветы сажали, и траву косили, и вешки по весне белили.

Подмётки скользили на влажной земле. Я зажмурилась, прислушиваясь к себе. А потом открыла глаза и молча пошла туда, куда тянуло.

Мамина вешка стояла — не зря мы с Тин укрепили её камнями. Я опустилась на корточки рядом, приложила ладони к земле. Наверное, надо посмотреть магическим зрением, но я почему-то не могла…

— Понял. Отойди-ка… — Подошедший Шон запустил привычным жестом пальцы в шевелюру, вздыбливая волосы на макушке гребнем, и тоже уставился на могилу.

Я не поняла, откуда взялось тонкое льняное полотно. Просто возникло из воздуха. А земля расступилась, отдавая то, что ей не принадлежало — моё кольцо и тело мамы. Смотреть не хотелось. Было страшно. Как будто, если увижу эти почерневшие останки, кости, лохмотья сгнившего тряпья, она умрёт второй раз — в моей памяти. Уже окончательно.

— Не умрёт. Не волнуйся. Тело, кстати, сохранилось отлично, как на леднике лежало. Тут же и летом холодно, да? — Шон обернулся ко мне.

  155