121 
– Наверное, крыса где-то сдохла, – предположил Жар.
– Привередливые ночуют под деревом, – огрызнулся Альк, опуская сумку на глинобитный, но давно уже скрывшийся под слоем земли пол. По соломенной крыше шуршал дождик; понять впотьмах, насколько она надежна, не удавалось, но на головы пока не капало. «И почему стоит нам пуститься в дорогу, как сразу портится погода? – уныло подумала Рыска. – Это Хольга на что-то намекает или Саший развлекается?»
– Я ж о тебе забочусь! А вдруг у нее какая крысья болячка была? А вдруг ты заразишься и тоже околеешь? – Жар споткнулся обо что-то тяжелое и загудевшее. Наклонился, пощупал. – Котелок, что ли? О, да тут и дрова рядом лежат! У кого-нибудь кресало есть?
– В твоей котомке, сверху.
Строгать щепу и разводить огонь на ощупь было тем еще удовольствием, но вор справился. Тяга в сарае оказалась хорошая – дыр в крыше все-таки хватало, и дым потянулся к ним. При свете удалось разглядеть голые, по углам затянутые паутиной стены, пепелище в двух шагах от того места, где костер пылал сейчас, да кучу еловых веток в углу. Альк на всякий случай потыкал в нее ногой, и высохшие иглы зашуршали, осыпаясь.
Вор полез убирать кресало обратно в котомку, и лицо у него озадаченно вытянулось: белокосый не просто покидал туда вещи, а сложил складочка к складочке.
– Ты б их еще погладил на дорожку!
– Так больше влезло, – бесстрастно отозвался саврянин.
Жару еще никогда не доводилось рассматривать аккуратность с подобной точки зрения. Порядок у него был только в «рабочей» сумке, от которой зависела жизнь, а не ее удобство. Хмыкнув, парень подобрал котелок – глубокий, с толстыми стенками, даже почти не ржавый.
– Целый! – радостно заметил вор, щелкнув ногтем по чугуну.
– Как мало дураку нужно для счастья. – Альк встряхнул покрывало, расстилая на полу.
– Может, в нем злые колдуньи зелья варят? – поежилась Рыска. – Собираются здесь в полнолуние…
– Ты за вечер не наболталась?
Девушка обиженно замолкла. Жар на всякий случай понюхал котелок, но тухлятиной пахло не оттуда.
– А чего мне, плакать, что ли? Если у тебя дурное настроение, то хоть остальным его не порть.
– У меня оно соответствующее, – процедил сквозь зубы саврянин, опускаясь на покрывало и протягивая руки к огню. – И если бы кое-кто не испортил кое-что другое, то оно было бы намного лучше.
Жар и сам уже стократно проклял халявную кружку пива, сведшую его с гонцом (грешить на свои шаловливые ручонки вор и не подумал). Сняв с шеи цепочку с трубочкой, парень выколупал пробку и в который раз принялся рассматривать смертоносную бумажку.
– Странно как-то, – задумчиво сказал он. – Если письмо ищут «хорьки» и в нем какой-то тсарский секрет, то они отдали бы приказ не убить меня, а схватить живьем и допросить – по чьему приказу крал, сумел ли прочесть, кому рассказал.
Альк тоже взял, поглядел:
– «Тараканиха» сказала, что за запечатанную трубочку ей заплатят вдвое. Но ее устроила бы и открытая, а ведь за три недели письмо могли сто раз прочитать и столько же копий наделать.
– Значит, заказчика интересует содержание письма, а не сохранность тайны? – закончил его мысль вор.
– Угу. Меня оно тоже очень интересует. – Саврянин посмотрел через бумажку на пламя, сосредоточенно прощупал ее кончиками пальцев. – Нет. Писали тонкой кисточкой, а не пером, вмятин не осталось. Надо искать «тень».
– Чего? – Рыска непонимающе оглянулась на свою, длинную и изломанную.
– Вторую половинку чернил, которая сделает их видимыми, – пояснил Жар, наслышанный о таких штучках.
– И где ее берут?
– Покупают. – Но не успела девушка обрадоваться такому простому решению, как Альк мрачно добавил: – Только, боюсь, в обычной лавке нам нужный пузырек не продадут.
– Почему?
– Бумага гербовая. Трубочка серебряная. У отправителя, кем бы он ни был, вполне может быть личный, уникальный рецепт «светотени» – или, по меньшей мере, дорогой и редкий.
– А они разные бывают?
– У моего отца всегда штук десять на столе стояло, для переписок разного рода. И это только самые ходовые.
– А если пузырьки перепутаешь?
– Чернила расплывутся, и прочесть текст будет уже невозможно. Купцы и мелкие чиновники обычно самые дешевые «светотени» берут, чтоб только от простолюдинов защититься. А ключик к этому письму разве что у наместника или посла может быть, для сверхважных и тайных приказов. – Угрюмое выражение на лице Алька сменилось задумчивым, однако делиться мыслью со спутниками саврянин не стал. Просто перевесил трубочку на свою шею. Жар хотел возмутиться, но вместо этого позорно обрадовался. У Алька и письмо будет сохраннее, и сам письмоносец.
121 
