ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  2  

2. Расследовать аварию прибыли фээсбэшники то ли из области, то ли из самой Москвы.

3. Не авария то вовсе, а знамение господне.

4. На той стороне агромадные митинги — то ли очередной ущемленной нации, то ли оголодавших бюджетников.

5. Соли не будет, и в магазинах выстроились длиннющие очереди за ней, а заодно и за всеми остальными продуктами.

6. Опять кто-то где-то объявил то ли забастовку, то ли голодовку.

И тэ дэ. И тэ пэ. "Я считаю, — орал лысый и толстой, наскакивая на прохожих, — что политика наших властей неверна и политически вредна! Пусть объяснят, что случилось, и мы будем вместе бороться с опасностью!" "Гражданин, да успокойтесь вы! Ну, авария на закрытом предприятии, разберутся без нас с вами…" "Нет, но я все-таки считаю…"

"Официалка" появилась к вечеру. Как всегда, доводит до бешенства. Вследствие короткого замыкания произошла аварийная остановка основных производственных линий. Выбросы в атмосферу и реку не зарегистрированы, но в качестве меры безопасности производится эвакуация прилежащих к комбинату районов. Распространение панических слухов и мародерство будут решительно пресекаться. Следите за сообщениями по радио и местному телевидению.

В общем и целом — будьте спокойны и оптимистичны, не поддавайтесь панике, надейтесь на нас…

А мы уж вас похороним.

Покумекали мы, как попасть на тот берег. Вплавь — не моржи, апрель месяц как-никак, на лодке — патрульные катера на реке дежурят. Под мостом — опять же не партизане мы, не привычны.

С тем и спать легли.

День второй

Мозги работали и во сне. Потому что утром я соскочила и заорала:

— Подъем! Быстро! Придумала!

Кутаясь в простыню, Димка ошалело хлопал глазами. Я прыгала по комнате, бросая в сумку шмотки, фотик, сигареты, консервы…

И затормозила — Быков.

И мы завернули к нему.

Наверное, в бабе никогда не умрет ее прамама-обезьяна. Во мне, во всяком случае, она проживает, и довольно-таки активно. По лестнице спускалась Лариса. Свежая, спокойная, прекрасная — и я опять пожалела Быкова. Перед красотой люди иногда удивительно беззащитны.

А потом представила, что это я — Лариса. Что это я иду легкой, изящной, надменной походкой. Что это за мной следят восторженными влажными глазами все мужики на свете. Но, запнувшись, едва не грохнулась и опять поскакала наверх через две ступеньки.

Дверь была открыта. Я прокралась по коридору к кухне. Быков в пиджаке, при галстуке, сидел за столом, сжав руками лохматую голову.

Ах, Быков-Быков! Вроде все при нем — вид, рост, тряпки, машина, деньги, девочки…

— Напустил дымовую завесу! — громко сказала я. Быков вздрогнул, но головы не поднял. Я стукнула его по твердому плечу:

— Можно войти?

— Занято, — глухо ответил он. Глянул быстро исподлобья — и я в обалдении пала на табурет. У Быкова были мокрые глаза.

— Ты чего… Быков?

Его лицо перекосило дрожащей улыбкой.

— Она совсем ушла.

Кто ушел и куда ушел — объяснять было не надо. Женского во мне всегда было мало. Утешать, во всяком случае, я не умею. Я вздохнула и сказала бодро:

— И правильно сделала. Давно пора. Я бы тебя бросила на третий день, а она три года терпела. Да ты ей за это должен в ножки поклониться!

Во был цирк! Быков взвился, будто его шилом в задницу кольнули — аж табуретку опрокинул — и сдавленным, знаете, таким страстно-яростным шепотом вопросил:

— В ножки? За что? За это! — рявкнул он так, что уши заложило и эхо по квартире разнеслось. Лапы длинные раскинул, словно предлагая полюбоваться обстановкой. Ничего себе обстановочка, крутая…

— Или за это?! — теперь он гулко бухнул по своей широкой груди. Взлохмаченный, с глубоко запавшими глазами, он был сейчас страшен. И жалок. Какие же они все-таки бабы, эти мужики!

На столе среди окурков — Ларисина фотка. Любуется, болван сентиментальный! Слезки проливает! Я потрогала гладкую бумагу и, крепко ухватив за края, рванула.

— Не надо!

Но я успела быстрее и швырнула ему в морду клочки Ларисы.

— Тряпка!

Что я там орала, не могла вспомнить уже и через пять минут. Вдохновение, знаете… Но разорялась по страшному. А Быков глядел на меня, не мигая, и белые клочки бумаги запутались в его темных волосах, словно клочья седины. Ох, думаю, щас как врежет! А он… взял мою руку и тронул горячими влажными губами. Я только глазами хлопала. А этот… черт повернулся и свалил от меня в ванную.

  2