Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
9 
Пригрелась и уснула. Под нашим апрельским солнцем не сгоришь — скорее замерзнешь.
А проснулась — чую, что-то не так. Неспокойно.
Так и есть. Сидит на бортике фонтана некто стриженный и этак терпеливо меня рассматривает. Вежливо так. Не приближаясь. Не тревожа.
М-да… удрать?
Смотрю из-под локтя. Стриженный пощурился на солнце и зевнул. Это меня сразу почему-то резко успокоило. Стала обдумывать первую фразу. Стриженный сам мне помог — стукнул чем-то там по камню.
— Не бренчите! — раздраженно сказала я. — Господи, спокойно позагорать не дадут!
Села. Поглядела на свой живот.
— Даже кожа не порозовела… А спина? — вскочила, отвернулась от мэна. — Спина загорела?
(Заодно прикинула расстояние до ближайшей арки — ищи меня, свищи!)
— Нет, — после паузы сказали сзади. — Не загорела.
— А все вы! Ну что вы тут бродите?
Стриженный искоса глянул на меня и стал смотреть на горизонты. Я догадалась, начала натягивать шмотки. Стеснительные, вишь ли, мужики развелись…
— Что вы тут делаете?
— Загораю, — сказала я, не приближаясь.
— И все?
— Думаю. Мысли всякие приходят, знаете…
— Как вы здесь оказались?
— Всегда росла.
— Одна?
— Нет. Сейчас вдвоем. Я и вы. Вы и я.
Мэн оказался жутко терпеливым.
— А кроме вас здесь еще есть люди?
— Вообще-то есть.
— А в частности?
— Нет.
— Вы меня боитесь?
— А вы меня?
— Вы можете ответить хоть на один вопрос?
— А зачем?
Я успела между делом одеться, расчесать волосы и прикинуть еще три варианта убега. Но не убегла. Мэн был мне не понятен. Вроде не придурок, не мафия, и не бродяга, как мы с Быковым. Четвертая порода в городе объявилась.
Кинула я пробный вопрос:
— На комбинате были?
— Нет. А зачем?
— Это местная достопримечательность. Все посещают.
— Да что вы… вот не знал, — пробормотал он. Встал. Невысокий, одного роста со мной, но здорово пропорциональный, крепкий и плечистый. Рожа скуластая, квадратный подбородок, глаза узкие, желтые. Совсем бы супермен, да ямочки на щеках мешают. Хотя он совсем и не улыбается. Спокойный, как удав.
— Вы здоровы? — сказал, подходя. Я отчего-то даже не шуганулась.
— А вы?
— Вполне. Познакомьте меня с вашими…
— Придурками?
— Да, — после паузы сказал он. — Где я вас видел?
— В кошмарном сне, — сказала я. — Оружие есть?
— А что? — спросил мэн.
— Перенимаете мою методу, — засмеялась я. — Сдавайте!
Он подумал, в упор рассматривая меня широко расставленными глазами. Расстегнул куртку, залез куда-то себе под мышку. Достал, вынул «магазин» и протянул мне пистолет на крепкой ладони.
Он оказался тяжелым. Я повертела его, заглянула в дуло.
— Идем?
— Ну, идем…
Мы пересекли площадь, обогнули здание заводского клуба, через парк по узкой асфальтовой дорожке пришли к «гостиничному» домику. Придурков еще не было. Привела я его к себе — сел бочком на кровать — оглядывается и помалкивает. Стала я тишину озвучивать.
— Как вас зовут?
— Шельга, — готовно отозвался он.
— Чего?
— Николай Шельга.
— А чего вы меня так разглядываете?
— Вспоминаю.
— Да ну вас! Опаньки! С рукой что?
Шельга поглядел на свою руку.
— Не знаю.
— Ага! — с удовольствием сказала я. — Веточку где-то обломали?
— Н-не помню… — растерянно сказал Шельга, — а что…
— Руку на стол!
Я смоталась одним духов во врачову комнату, предупредила, принимаясь за операцию — больно будет. Шельга только усмехнулся. Ну, держись, коли такой смелый! Тронула ладонь скальпелем — почерневшая съежившаяся кожа лопнула, хлынула вязкая белая жидкость. Я почувствовала, как напряглось его широкое запястье, подняла глаза — слепо шарит рукой по одежде. Все, думаю, вырубается человек.
— Заканчиваю, терпите! — говорю. А он башкой стриженной мотает и мне под нос какой-то листок сует. Во, думаю, привет! Личность моя. В карандаше на весь тетрадный лист.
— Быков? — спрашиваю я. — Это вам Быков дал?
Аж про руку забыла. А Шельга доволен — улыбается во все тридцать два (или сколько их там?) зуба.
9 
