Особенно,... 
77 
* * *
Копытово начиналось постепенно. Граница была неотчетливой. Вначале в бескрайнем поле всплывал ржавый автобус-призрак, без стекол, много раз горевший. Железо можно было отрывать от него руками – ни на какой лом не возьмут. Как-то Ул и Яра пережидали здесь ливень. Дальше, метров через пятьсот, из снега рядами торчали спинки старых кроватей, деревянные столбики, обкрученные колючей проволокой, и листы жести. Это огороды.
Одному из них забором служил перевернутый лозунг: «Дорогие копытовцы и копытовки! Поздравляем вас с…»Дальше все обломано. С чем поздравляют, осталось неизвестным.
За огородами лежала большая площадь, вымощенная бетонными плитами, – бывшая строительная база. В одном из ее ангаров день и ночь истерически визжали циркулярные пилы – лесопилка. Деревья притаскивали трактором, ночами, и тут же торопливо свежевали и разделывали, как говяжьи туши.
Вдоль площади стояли пятиэтажки. Яра шагала им навстречу, и ей казалось: она вдвигается в потусторонний мир. Неосвещенные окна домов синхронно вспыхивали чем-то синеватым, меркли, снова вспыхивали. Яра понимающе улыбалась: она знала, что это женская часть Копытова смотрит сериалы.
На пустой автобусной остановке Яра увидела прижавшуюся друг к другу парочку – замерзшую, с сизыми щеками, с потрескавшимися от поцелуев губами. Яра подумала, что отличает их с Улом от этой парочки? Да и отличает ли хотя бы что-то?
И сразу, точно из ниоткуда, пришла мысль:
– Да, Ул хороший, замечательный! Но неужели на всю жизнь? Ты стоишь большего!
Выдав себя, змейка шевельнулась под сердцем.
– А ну пошла вон! – строго приказала ей Яра.
Змейка послушно выползла на запястье и застыла браслетом.
– И чтоб я больше этого не слышала! – повторила Яра. Но сама почувствовала: повторила дрябленько, без большой убежденности в голосе.
Яра дошла до магазина. Шагнула в тепло и яркий свет. Остановилась. С мороза и темноты магазин показался раем, а продавщица, стоявшая на стремянке и развешивающая разноцветные фонарики, – феей. На подоконнике грустила кадка с алоэ. Года два назад алоэ украсили как елку. И вот прошла куча времени, а на нем все так же поблескивали три маленькие игрушки и спадал, шевелясь от сквозняка, серебряный дождь.
– Чего тебе? – «тыкнула» фея, спиной угадывая относительную невзрослость Яры.
Яра задумчиво покосилась на шоколад, но решила, что одна шоколадка ее не спасет. Да и денег в обрез.
– Банку сгущенки!
Продавщица неохотно стала спускаться.
– Все, что ли?
– И строительный гвоздь! – Яра вспомнила, что забыла нож в комнате. Она опасалась: продавщица покрутит пальцем у виска, но та понимающе усмехнулась:
– Для банки? Не извращайся! Сама открою!
На обратном пути Яра выпила всю сгущенку, хотя под конец та замерзла и не текла. Сладкое она любила до невозможности. Ул как-то проверил: Яра может съесть одну за другой четыре большие шоколадки. Причем нормально съесть, не ставя рекорды и не принуждая себя.
После сгущенки Яре захотелось пить, и она решила это очень просто: слепила снежок и откусывала от него, как от яблока. Перемахнув ограду ШНыра в том почти официальном месте, где с другой стороны была протоптана дорожка, условно считавшаяся секретной, Яра пошла по аллее.
Было темно. Ветви деревьев скрещивались на сиреневом небе. Она дошла до сарая-склада, когда за высокой, с выгнутой спинкой скамейкой качнулась тень.
– Тут он! Попался! Пли! – завопил кто-то, и на Яру обрушился град. Бросали от души, усиливая броски львом. Яра пригнулась, заслоняясь руками. Она знала, что такой снежок и из стоящего боком ящика вышибет доску, особенно если слеплен от души.
Обстрел продолжался недолго. Последний снежок пронесся у виска и вдребезги разбился о кирпичную кладку.
– Надо же! Стоит! Кидали-кидали, а стоит! – удивился кто-то.
Яре в лицо уперся луч фонаря.
– Сейчас кто-то схлопочет! – пообещала она, не видя, кто ее слепит.
Луч фонаря стыдливо заметался.
– Выходи! Хуже будет! Вы львовистратили! А я сейчас своим львомскамейку возьму и наугад шарахну! – безошибочно уловив слабину, потребовала Яра.
– Так это ж Яра!.. – запоздало озадачилась темнота и трусливо исторгла на дорогу три фигуры. Первая оказалась Рузей, вторая – Витярой, третья – Вовчиком.
77 
