Особенно,... 
84 
– Я поранилась, когда перебиралась по бревнам через ров. Но я хочу поблагодарить вас за то, что вы помогли моему другу Питу. И ему, и вам я обязана свободой. Меня собирались увезти в Германию, и вот там мне определенно пришлось бы пережить то, о чем вы говорили.
– Вас хранили для принца? Тогда я доволен. Сейчас займусь вашими руками, а потом вы поедите.
Не отводя взгляда от молодой женщины, кузнец нашел маленькие ножницы, иголку и чистую мягкую тряпку. С неожиданной ловкостью он вынул мелкие занозы, промыл раны и перевязал их. Питу стоял молча и не шевелился, понимая, какое удовольствие доставляет его новому другу эта забота о молодой красивой женщине. Питу уже успел узнать, что кузнец обожал свою погибшую жену. Закончив перевязку, Клод пробормотал:
– Ну вот, так-то лучше! Никто не смеет причинить вам боль. Вы красивая и к тому же блондинка, как и моя жена! А теперь к столу!
Словно по мановению волшебной палочки на чисто выскобленном еще покойной хозяйкой столе появился домашний хлеб и соленый сыр. Заметив удивление Лауры, Питу улыбнулся:
– Когда Клод узнал, что прусские войска на подходе, он сумел кое-что припрятать.
– Это только ради жены, – объяснил кузнец совсем по-детски. – Я не хотел, чтобы она голодала...
А вокруг понемногу оживала деревня. Ее жители выбирались из своих укрытий, а лучи солнца, впервые пробившиеся сквозь тучи после канонады под Вальми, озарили картину разорения. Пустой замок смотрел на мир распахнутыми окнами, многие из которых были разбиты. Там не было ни души, только у крепостных рвов валялись трупы солдат, умерших от болезни. Было видно, что некоторых из них просто добили перед уходом. Война удалялась от Анса, но ее кошмар еще длился.
Не кончился кошмар и для Лауры. Теперь им с Питу предстояло добраться до Пон-де-Сом-Веля. Может быть, там им повезет и они найдут экипаж, на котором смогут вернуться в Париж. Но до Пон-де-Сом-Веля шесть лье пути по разбитым дорогам, и они в любую минуту могли попасть в руки заблудившихся солдат, мародеров или настоящих грабителей. Для этого путешествия Питу вновь облачился в свой костюм солдата Национальной гвардии, а Лаура сменила свой элегантный шелковый наряд на простую юбку, кофту, чепец и накидку, принадлежавшие покойной госпоже Беро. Клод охотно отдал ей эти вещи и, увы, не сдержал рыданий, когда увидел Лауру в одежде своей несчастной жены.
– Можно подумать, моя бедная женушка ожила, – проговорил он глухим, дрогнувшим голосом. Возможно, поэтому кузнец взялся проводить путешественников до самого Пон-де-Сом-Веля. – Меня здесь все знают, – заявил он. – И о моей силе тоже наслышаны, так что со мной вы вернее доберетесь до места.
Эта мера предосторожности оказалась совсем не лишней. Дважды по дороге они встречали подозрительного вида мужчин, двигавшихся по следам уходящей армии, чтобы обчистить трупы или прикончить больных. Но грабители на стали пробовать свои силы на солдате Национальной гвардии и крестьянке. Тем более что крупная фигура Клода с колуном на плече отбивала охоту с ними связываться.
Через пять часов, учитывая, что они несколько раз останавливались, чтобы дать Лауре возможность отдохнуть, они дошли до Пон-де-Сом-Веля. И обнаружили там отряд драгун полковника Валанса, посланный проверить, свободна ли дорога на Шалон. Драгуны расположились лагерем во дворе почтовой станции. У входа на дереве раскачивался повешенный – мужчина, одетый в лохмотья, в которых еще можно было распознать военную форму. У него под ногами валялся перевернутый барабан. Лаура отвернулась, к горлу подступила тошнота.
– Теперь вы вешаете своих? – поинтересовался Питу у старого драгуна, курившего у костра трубку.
Тот гневно посмотрел на Питу, вынул трубку изо рта, сплюнул и объяснил:
– И этого ты называешь нашим? Да ты, парень, смеешься, что ли? Этого субъекта звали Шарла, он делал парики. Шарла прибыл к нам с отрядом добровольцев и приволок за собой вот этот барабан. Эта сволочь, никогда не нюхавшая пороху, начала хвастаться своими парижскими подвигами. Он сказал, что это именно он перерезал горло несчастной гражданке Ламбаль, насадил ее голову на пику и еще завил волосы на отрубленной голове. Мы солдаты, а не мясники и не убийцы. Такого дерьма нам не надо! Вот мы с ним сами и разобрались! Остальные решили идти своей дорогой...
Лаура закрыла лицо руками, скрывая хлынувшие слезы. Она так ясно видела эту ужасную сцену перед тюрьмой Форс. Старый солдат добродушно улыбнулся:
84 
