Особенно,... 
102 
– Вы сошли с ума!.. Вы… не сможете… это сделать… – Хотите пари? Считаю до трех! Один… два…
– Я открываю!
На этот раз это был уже крик.
Когда дверь приоткрылась, Аннеброн увидел в просвете бледное лицо Агнес. Тогда он вставил мысок своего ботинка в образовавшуюся щель, а потом посмотрел на Клеманс:
– Принесите мне кофе, очень крепкого! И две чашки! Я тоже с удовольствием выпью, пожалуй…
Сказав это, он вошел в комнату, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Агнес тем временем быстро отошла в глубь комнаты, как будто он ей угрожал. Сердце доктора сжалось, когда он увидел ее такой жалкой… и такой прекрасной одновременно. Ее черные волосы в беспорядке были разбросаны по плечам. В затуманенных глазах стояли слезы. Она была одета в ночной халат странного фасона, но Агнес полюбила носить такие вещи еще с рождения Элизабет, «аристотель» из льняного полотна синего цвета, нежный блеск которого отражался в ее глазах. Ее элегантное тело двигалось в нем с исключительной грациозностью, несмотря на то, что было заметно: ходит она, спотыкаясь…
– Вы пьяны, – констатировал доктор.– Эта комната провоняла ромом!
Он подошел к окнам, раздвинул шторы и настежь распахнул ставни, украшенные витражами. В комнату хлынул ночной влажный воздух.
– Зачем вы это сделали? – спросила Агнес, и покачиваясь направилась к ночному столику, на котором стояли пустой бокал и наполовину наполненная бутылка. – Вы не боитесь, что я простужусь?… Впрочем… это хорошая идея! Здесь так жарко!
Она развязала одну из лент, которыми завязывался халат, отчего обнажились ее плечи и приоткрылись груди. Неожиданно она собрала и подняла кверху копну своих черных волос, словно их вес был невыносимо тяжел для нее. Но когда она схватилась за бутылку, Аннеброн подскочил и выхватил ее из рук.
– Разве вы не понимаете, что вы убиваете себя?..
Она пожала плечами и бросилась на кровать, скрестив руки:
– Какое вам может быть… до этого дело?
– Вы представить себе не можете, насколько мне это небезразлично! Вы так молоды… так прекрасны! То, что вы делаете, скорее преступно, чем стыдно. С каких пор вы пьете?
– С тех пор, как я приезжала… навестить моего дорогого мужа! И это были вы, кто… ик!.. впервые предложил мне рому… Вы помните?
– Конечно. В тот вечер он был вам необходим, но я и не предполагал, что это войдет в привычку.
– Но это было… так хорошо! – вздохнула она.– И я сразу же почувствовала себя намного лучше. Я перестала ощущать холод… боль… страдания. Но, к сожалению, это длилось недолго.
В дверь поскреблись – это пришла Клеманс с огромным подносом, на котором стоял кофейный сервиз из серебра с двумя чашками. На ее озабоченный взгляд Аннеброн ответил туманной улыбкой:
– Все будет нормально, я уверен. Кофе достаточно крепкий?
– В нем чайная ложка стоит! Хотите, я помогу вам заставить мадам Агнес выпить кофе?
– Я надеюсь, что она выпьет сама. А вы идите отдыхать, мадам Белек. Я сам потом найду дорогу, а пока ненадолго задержусь…
– Не беспокойтесь обо мне, доктор! Я вздремну у себя на кухне, ожидая вас…
Вопреки ее протестам Аннеброну удалось заставить начинающую пьяницу опрокинуть в себя три чашки кофе. Первая пошла хорошо. От второй она хотела отказаться, ссылаясь на то, что потом ей будет трудно заснуть, но все-таки выпила, не без гримасы. От третьей отказалась категорически.
– У меня болит сердце, – хныкала она, – я больше не смогу.
– Нет, сможете! Это замечательно, что у вас болит сердце! Еще одно небольшое усилие!.. В любом случае, если вы не захотите пить добровольно, мне придется применить силу!
– Вы – одиозная личность!..
Наконец, она выпила, и результат не замедлил сказаться. Вдруг Агнес поднялась и устремилась в ванную комнату. По звукам, доносившимся оттуда, доктор догадался, чем она там занимается. Затем все надолго смолкло. За это время Аннеброн позволил и себе насладиться прекрасным напитком, приготовленным Клеманс. Просто преступление использовать его в качестве рвотного средства! Мадемуазель Пуэншеваль, к сожалению, не обладала умением варить такой кофе: то, что она готовила, было терпимо, но не более, и ни в какое сравнение не шло с этим божественным нектаром!
Уютно устроившись на мягком стуле у камина, Аннеброн, прикрыв глаза и думая об этом, блаженно вкушал этот напиток. Вернулась Агнес, и вдруг какое-то шестое чувство подсказало ему о грозящей опасности: приближающаяся к нему женщина была совсем другой. Теперь на ней был пеньюар из тончайшего батиста белого цвета, который словно прозрачным туманом окутывал ее тело, недлинные рукава заканчивались пышными кружевными оборками, пучок лент удерживал на талии развевающиеся полы, также украшенные по всей длине легкими кружевами, такие же кружева спускались и вдоль спины до самого пола, и ими же был украшен подол. Волосы были пышно взбиты, но не заколоты, и свежий запах леса и зеленого мха, смешанный с ароматом розы, заполнил комнату при ее появлении.
102 
