110 
Укрепившись в этом решении, она начала с того, что спросила у хозяйки, возможно ли сделать прогулку верхом. Один или два часа галопа могут дать удивительный результат в ее случае. Но Маддалена широко раскрыла глаза.
– Прогулка верхом? В такую жару? Здесь хоть немного прохладно, но стоит выйти из тени деревьев…
– Меня это не пугает, и я так давно не ездила верхом. Я умираю от желания!..
– У вас нрав амазонки, – смеясь, сказала графиня. – К сожалению, за исключением нескольких, принадлежащих офицерам гарнизона, у нас здесь нет лошадей: только ослы и мулы. Они годятся для спокойной прогулки, а опьяняющей скачки, которой вы, очевидно, хотите, не получится. А вот в карете мы можем совершить чудесную поездку, если хотите. Местность очень красивая, и я хотела бы показать ее вам!
Не выказывая своего разочарования, Марианна согласилась со всем, что предложила ей хозяйка в части развлечений. Она проделала с нею длинную прогулку по узким, заросшим папоротником и миртом ложбинам, где было восхитительно свежо, и, берегу моря, куда выходила долина Потамос, а также сад Аламано. Ее очаровал дремавший в изумительно красивом заливе островок Пондиконизи с небольшим монастырем, который имел вид белой чернильницы, забытой на море рядом с черным пером гигантского кипариса. Она посетила крепость Веччиа, где приветливый генерал-губернатор Донцелот почел за великую честь показать ей свои владения и угостить чаем. Она осмотрела старинные венецианские пушки и бронзовую статую Шуленберга, который столетием раньше защитил остров от турок, полюбезничала с молодыми офицерами 6-го полка, очарованными ее красотой, и была приветлива со всеми, кому ее представляли. Пообещала присутствовать на ближайшем представлении в театре, являвшемся большим развлечением для гарнизона, и, наконец, перед возвращением в Потамос, где Аламано давали в ее честь обед, преклонила колени перед очень почитаемыми мощами Святого Спиридона, пастуха-киприота, чьи добрые дела вознесли его до сана епископа Александрийского и чья мумия, некогда выкупленная у турок греческим торговцем, была отдана вместо приданого его старшей дочери, когда она выходила замуж за знатного жителя Корфу по имени Булгари.
– С тех пор в семье Булгари всегда кто-нибудь становится попом, – объяснила Маддалена с обычной для нее экзальтацией. – Тот, который позволил вам полюбоваться мощами и вытянул из вас несколько франков, последний из них.
– Но почему?.. Неужели они хранят такое почтение к этому святому?
– Да… конечно! Но главным образом святой Спиридон представляет собой чистый источник дохода: они платят какую-то мзду церкви и, собственно, в некотором роде арендуют его. Печальная судьба, вы не находите, для избранника Господа?.. Хотя это не мешает ему творить молитвы так же хорошо, как это делают его собратья. Славный малый этот попик, такой беззлобный!..
Но Марианна не посмела просить помощи у бывшего пастуха. Небо нельзя вмешивать в то, что она задумала. Это скорее дело дьявола!
Торжественный обед, который ей пришлось возглавить в платье из белого атласа и бриллиантовой диадеме, был для нее монументом скуки и показался самым длинным в жизни. Ни Жоливаля, уехавшего с утра полюбоваться раскопками, производимыми генералом Донцелотом на другом конце острова, ни Язона, приглашенного с офицерами его брига, но приславшего извинение за отсутствие в связи со срочностью работ по ремонту, на нем не было, и Марианна, разочарованная и раздраженная, ибо она с нетерпением ждала встречи с возлюбленным, должна была прилагать значительные усилия, чтобы улыбаться и проявлять интерес к рассказам ее соседей по столу. По меньшей мере, соседа слева, ибо сидевший справа генерал-губернатор не был словоохотливым. Как все люди действия, Донцелот не любит тратить время на разговоры. Он проявил себя учтивым, любезным, но Марианна могла поспорить, что он разделял ее собственное мнение относительно обеда: ужасная тоска!
Наоборот, другой нотабль, имя которого она не запомнила, не умолкал ни на минуту. Со множеством вызывавших дрожь подробностей он повествовал о своем участии в эпических битвах с кровожадными солдатами паши Янины во время восстания сулиотов. Да, если было что-то, вызывавшее у Марианны отвращение, так это «военные воспоминания». Она пресытилась ими при дворе Наполеона, где любой встречный всегда начинал с них!
Поэтому, когда прием закончился, она с чувством облегчения вернулась в свою комнату и отдалась заботам Агаты, которая освободила ее от парадного наряда, заменив его батистовым пеньюаром с кружевами, и усадила в низкое кресло, чтобы уложить волосы на ночь.
110 
