75 
Марианна с восхищением следила за ораторским подвигом своего юного спутника, который солдаты выслушали не шелохнувшись, слишком удивленные, без сомнения, этой словесной лавиной. Но они отнюдь не расступились, а их начальник спросил:
– Как тебя зовут?
– Зани, синьор офицер. Зани Моччи, а она – моя кузина Аполлония.
– Моччи? Ты из семьи далмацийского курьера, который исчез возле Зары несколько недель назад?
Зани опустил голову, словно под грузом тяжелого страдания.
– Это был мой брат, синьор, и это большое горе, потому что мы до сих пор не знаем, что с ним произошло…
Он, возможно, продолжал бы излияния на эту тему, но один из солдат нагнулся к офицеру, чтобы прошептать ему что-то на ухо, после чего тот нахмурил брови.
– Мне сказали, что твой отец был расстрелян в 1806 году за подрывную деятельность против Императора и что твоя сестра, эта Анарелла, которая сейчас так беспокоится, знаменитая кружевница из Сан-Тровазо, не скрывающая ненависти к нам! Не очень-то любят нас в твоей семье, и в главном штабе задаются вопросом, не перешел ли твой брат к врагу…
Дела поворачивались в плохую сторону, и растерявшаяся Марианна пыталась сообразить, как помочь своему юному другу, не выдавая себя. Но мальчик смело шел в лобовую атаку.
– А за что вас любить? – воскликнул он лихо. – Когда ваш генерал Бонапарт пришел сюда сжечь нашу Золотую книгу и учредил новую республику, все поверили, что он принес нам подлинную свободу!.. А он отдал нас Австрии! И затем снова забрал нас. Только он уже не был республиканским генералом, а императором! И нам только и делали, что меняли императоров! Вас можно было бы любить! Но вы сами не захотели!..
– Вот это да! Ты от горшка два вершка, а язык у тебя здорово подвешен! Я спрашиваю себя, если… Ну, ладно, а вот эта, которая только молчит, эта твоя кузина?
Один из фонарей, поднятый над рукавом с галунами, внезапно осветил лицо Марианны. Офицер присвистнул.
– Черт возьми! Какие глаза!.. И какая внешность, какая осанка для кузины такого оборванца! Будто настоящая дама.
На этот раз Марианна почувствовала, что надо пуститься в авантюру и помочь Зани. Офицер был действительно слишком дотошным. Она решила войти в роль и послала ему кокетливую улыбку.
– А я и есть дама или почти! Как приятно встретить такого умного мужчину, синьор офицер! Вы сразу заметили, что если я кузина Зани, то, во всяком случае, не местная! Я только приехала провести несколько дней у моей кузины Анареллы! Видите ли, – добавила она с важным видом, – я живу во Флоренции, где являюсь горничной у баронессы Ченами, лектрисы ее королевского высочества госпожи принцессы Элизы, великой герцогини Тосканы, да хранит ее Господь…
И она несколько раз торопливо перекрестилась, чтобы показать свое почтение к столь знаменитой особе. Эффект ее слов оказался магическим. При имени сестры Наполеона лицо офицера сразу приняло другое выражение. Он распрямился, потрогал пальцем свой высокий воротник и подкрутил усы.
– Ах, вот как? Прекрасно, милое дитя, вы можете похвастаться удачей, что попали на сержанта Рапена, то есть человека, который понимает, что к чему! Другой отвел бы вас прямиком на пост в Королевский дворец, чтобы разобраться в деле…
– Так мы можем идти?
– Безусловно! Но вас проводят до конца, чтобы не задержал какой-нибудь другой патруль, который не будет знать, как вести себя с такой особой, как вы…
– Но… мы не хотели бы вас затруднять…
– Пустяки! Это доставит нам удовольствие. Если вы возвращаетесь в Сан-Тровазо, то мы идем в том же направлении. И с нами у вас не будет затруднений с переездом через Большой канал… и затем, – добавил он значительным тоном, но тише, – в Венеции этой ночью неспокойно. Нам сообщили о сборище заговорщиков! Их полно на юге Италии, и они повсюду рассылают своих агентов, даже сюда! Похоже, что они все карбонарии… Попробуй-ка узнать их в ночной темноте…
В восторге от самого себя и от того, что он считал светской беседой, бригадир Рапен разразился громким смехом, на который эхом ответили его люди, затем галантно предложил руку Марианне.
Патруль возобновил движение, увлеченный Марианной, которая шла об руку с Рапеном и полным внезапного уважения к своей новой знакомой Зани, смирно державшимся рядом с нею.
Теперь день приближался быстро, ибо летом свет торопится прогнать мрак. Со стороны Леванта небо уже порозовело. Скоро и вещи, и люди, став хорошо различимыми, не потребуют больше бесполезных фонарей. Их потушат.
75 
