Особенно,... 
62 
— Но ведь тебе нравится…
— С чего это ты взял?
— По голосу чувствую.
Она откашливается.
— Слушай, ты отцепишься или нет?
— Нет.
— Как это — нет?
— Прости, но ты же спросила? Я тебе ответил: нет.
Я делаю еще одну попытку. Тихо-тихо шепчу:
— Тук-тук, Джин, можно войти?
— Ты даже не представляешь, что тебя там ждет.
— Я никогда не вхожу туда, выхода откуда не знаю.
— Прекрасная фраза.
— Тебе понравилась? Я позаимствовал ее из фильма «Ронин».
— Идиот.
Думаю, ей приятно. Крепко обнимаю ее и слегка раскачиваюсь вместе с ней вправо-влево, прижав ее руки к телу. Напеваю что-то. Это Брюс, но не уверен, что она его узнает. Мое медленное пение превращается просто в горячее дыхание и, смешиваясь с ее волосами, спускается ниже — к шее. Джин расслабляет руки. Кажется, немного поддалась. Я снова медленно напеваю, выгибая тело. Она следует моим движениям, теперь мы заодно. Я вижу ее губы — они прекрасны. Мечтательно полуоткрытые, они слегка трепещут — может, она дрожит? Я улыбаюсь. Слегка отпускаю ее, но не совсем. Отвожу правую руку. Медленно подношу к ее бедру. Тихо-тихо. Она повторяет мои движения такт в такт, глаза ее скрыты в полутьме, можно лишь догадываться о том, что она сейчас чувствует. Она увлечена и насторожена, как ребенок, пытающийся отгадать фокус, который ему показывают. Глажу ей шею, прижимаю ладонь к ее щеке. Слегка толкаю ее, будто играя… Поворачиваю ее влево. Вот так, тихонько. Джин медленно поворачивается, волосы падают ей на лицо, и вдруг, из этой ароматной черной чащи появляются ее губы. Подобно розе любви — еще не раскрывшейся, нежной и влажной. Она вздыхает и на стекле двери оседает маленькое облачко пара. И тогда я ее целую. Она улыбается, позволяя мне сделать это. Слегка покусывает мне губу, потом перестает, и это прекрасно. Это драматично, комедийно, это рай… Нет, лучше. Это ад. Потому что я начинаю возбуждаться.
— Джин, это ты?
За спиной раздается мужской голос. Именно сейчас… Нет! Только не это. Лязг открывающихся ворот, шаги… Мы ничего не слышали. Оглохли от желания. Я быстро оборачиваюсь, готовый скорее к обороне, чем к нападению. Ведь ее парень не так уж и неправ. Я смотрю на него. Парень невысокий, худой.
— Блин, глазам своим не верю! — на его лице скорее удивление, чем злость.
Джин поправляет волосы, она огорчена, но не сильно.
— Придется поверить, или ты хочешь, чтобы мы снова поцеловались?
Черт, ну у нее и выдержка.
— А, для меня.
Я так и стою с поднятыми руками.
— Стефано, это Джан-Лука, мой брат.
Я расслабляюсь, перевожу дыхание. Сражения не будет. Оно и лучше. Мысли меняют направление.
— Чао.
Я протягиваю руку и улыбаюсь. Конечно, это не самое приятное знакомство. С парнем, который клеит сестру.
— Ладно, ты сегодня в надежных руках, я могу идти.
— Да, не думаю, что он меня изнасилует.
Джин улыбается, довольная шуткой.
— Можешь идти, эпический Стэп.
Я иду к решетке, оставляя их вместе — брата с сестрой, на пороге дома. Завожу мотоцикл и уезжаю, чувствуя на губах жасминовый аромат поцелуя, сорванного наполовину.
* * *
Джан-Лука смотрит на Джин в изумлении.
— Правда, не могу поверить!
— Поверь. Твоя сестра ничем не отличается от других, так что можешь успокоиться: я не лесбиянка.
— Да нет, я поверить не могу, что ты целовалась со Стэпом!
Наконец Джин находит ключи и открывает входную дверь.
— А что, ты его знаешь?
— Знаю ли я его? А кто в Риме его не знает?
— Я. Перед тобой живой пример того, кто его не знал.
Про себя Джин думает: ну, это же мой брат. Одним враньем больше, одним меньше.
— Не сочиняй. Быть того не может, что бы ты о нем не слышала. Да ладно, его все знают. Что он только не вытворял, даже фотография была в журнале: он несется, окруженный полицией, на своем мотоцикле, а сзади — его девушка. Поверить не могу! Моя сестра целуется со Стэпом. — Джан-Лука качает головой.
Они входят в лифт.
— Возможно, я сейчас развенчаю миф, но знаменитый Стэп, боксер, мачо, катающий девушек на мотоцикле…
— Понятно, понятно, дальше что?
— Целуется ничем не лучше других.
В эту минуту Джин нажимает кнопку с номером 4. И смотрит на себя в зеркало. Она покраснела. Что ж, хотя бы сама себе не ври. Ты снова сказала неправду. Чудовищную неправду. И ты прекрасно это знаешь.
62 
