Особенно,... 
80 
— Даже не поцеловалась, клянусь тебе.
— Не надо клясться. Не думаю, что ты говоришь мне неправду.
— Один раз все же сказала.
Я поворачиваюсь и смотрю ей в глаза. Она улыбается.
— Ключи-то были у меня в куртке.
Легкий порыв ночного ветра слегка шевелит ее темные волосы. Паллина. Маленькая взрослая женщина. Она дрожит, закрыв глаза, и глубоко вздыхает. Подходит ко мне и обнимает. Кладет голову мне на грудь. Нежная подруга с чудесным ароматом. Я стою неподвижно.
— Знаешь, Стэп, я так счастлива, что ты здесь.
Я стою, расставив руки в стороны, не зная, что делать. Потом ставлю стакан на подоконник и тихонько ее обнимаю. Чувствую, что она улыбается.
— С приездом. Прошу тебя, обними меня сильнее.
Я не могу заставить себя сделать это. Пытаюсь извиниться.
— Слушай…
И тут она поднимает голову от моей груди и целует меня. Прикасается к моим губам и приоткрывает рот. Начинает медленно двигаться из стороны в сторону, не открывая глаз. Рот ее скользит вправо-влево, как бы ища положение, в котором поцелуй будет выглядеть естественным. Но все напрасно. Я не реагирую, стою как истукан. Не знаю, что делать. Не хотелось бы обижать ее. Но губы мои сжаты, наверное, они холодные, как камень. Паллина постепенно прекращает свои отчаянные движения. Снова кладет голову мне на грудь и начинает плакать. Молча. Я чувствую мелкие вздрагивания ее головы, потом слышу короткие всхлипывания. Она отчаянно прижимается ко мне, боится встретиться со мной взглядом. Я тихонько глажу ей волосы. И шепчу ей на ухо:
— Паллина… Паллина, не надо.
— Да, мне не надо было это делать.
— А что ты сделала? Ничего не было. Что случилось? Все в порядке.
— Нет, я пыталась поцеловать тебя.
— Серьезно? А я и не заметил. Ну же, представь, что наш друг смотрит на нас и потешается над нами.
— Надо мной-то точно.
— На меня бы он разозлился из-за того, что я оказался не на высоте.
Паллина смеется. Но смех нервный, она шмыгает носом и вытирает его обшлагом куртки. То ли смех, то ли плач.
— Прости меня, Стэп.
— Ну, ты опять начинаешь! За что? Смотри, если будешь продолжать, отнесу тебя в кровать.
— Да, неплохо бы.
Снова смеется, теперь уже спокойнее. Я трясу у нее перед носом указательным пальцем.
— И спою колыбельную, а ты что подумала?
Она снова улыбается.
— Пойду, в самом деле, спать.
И, больше ничего не говоря, все еще смущенная, она идет к двери. Останавливается на мгновение.
— Прошу тебя, Стэп, забудь все это и звони мне.
Я улыбаюсь и киваю. Закрываю глаза — и через секунду Паллины уже нет. В гостиной оглядываюсь и вижу бутылку рома. Я был прав. Это «Havana Club». Правда, всего трехлетний. Скупердяй ты, Паоло. Снова выхожу на террасу. Смотрю вниз и едва успеваю заметить «пятисотый» Паллины, который выруливает на дорогу. Делаю последний глоток прямо из бутылки и замираю, скрестив руки на груди и опершись на подоконник. Пустая бутылка стоит рядом.
— Проклятие.
Меня охватила злость, и я не знаю, на кого ее выплеснуть. Блин. Пошел в задницу. Почему? Почему? Почему? Черт. Ничего не могу поделать. Даже ругаться не могу. Нет, это бы ни к чему не привело. Не хочу об этом думать. Мне плохо, вот черт. Я смотрю вниз. Вот она. Спасибо. Теперь я чувствую себя куда лучше. Я беру бутылку за горлышко, собираю последние силы и бросаю ее вниз как бумеранг — прекрасно, класс, будем надеяться, что она не вернется. Бутылка крутится на двух тысячах оборотов и — пум! — влетает прямо в ветровое стекло «Twingo», кроша его по самому центру. Это была новая, прекрасная машина. Кажется, черная. Во всяком случае, темная. Как раз то, что я ненавижу. Прямое попадание. Как в «Охотнике на оленей»[34].
31
Легкий ветерок блуждает между плитами серого и белого мрамора, среди уже увядших цветов и тех, что недавно положили. Фотографии и даты… Прошедшие страсти, разбитые или прерванные естественным путем жизни. Так или иначе, они ушли. Или их неожиданно забрали. Как моего друга. Так иногда бывает, и никакого объяснения этому нет. И боль от этого еще сильнее. Я иду между могилами. В руках — букет цветов: самые красивые подсолнухи, которые я только мог найти. В дружбе, как и в любви, не думаешь о деньгах. Вот. Я пришел.
— Привет, Полло.
Я смотрю на эту фотографию, на эту улыбку, которая так часто освещала мою жизнь. Такое маленькое изображение, за которым такая большая и благородная душа.
80 
