Последние отзывы

  55  

— Что тебе, Бутон?

— Я всего лишь спрашивал, не мог ли бы ты сообщить этому джентльмену, какой характер у леди Чарлсуорт?

— Какой характер?! Да откуда мне знать? Примерно такой же, как и у других девиц ее возраста, то есть — прескверный!

Незнакомец с улыбкой многозначительно пожал плечами, словно говоря: «с этой стороны многого ждать не приходится», — и, отвесив учтивый поклон в сторону вышеупомянутого угла, направился в дальний конец зала.

После его ухода друзья некоторое время сидели молча. Вскоре внимание Бутона привлекли звуки голоса, то ли читающего вслух, то ли декламирующего что-то наизусть. Голос исходил от группы сидящих неподалеку французов. Бутон подошел ближе. Говоривший был вертлявый человечек, облаченный в коричневый сюртук и такого же цвета жилет, из-под которых выглядывали кремовый воротничок и манжеты. Оживленно жестикулируя и гримасничая, он произносил следующие слова:

— Итак, говорю я, император собрался лечь в постель. «Шевелюр, — говорит он своему камердинеру, — закройте окно и задерните занавеси, прежде чем покинете эту комнату». Слуга исполнил, что было сказано, и, забрав с собою свечу, удалился. Через несколько минут императору показалось, что подушка несколько жестка. Он встал, чтобы ее взбить, и вдруг у изголовья послышался шорох. Его величество прислушался — все тихо. Он снова лег и только устроился на покой, как его потревожила жажда. Приподнявшись на локте, он взял со столика у кровати стакан лимонаду. Напившись, вернул стакан на место, и в тот же миг из чуланчика в углу донесся приглушенный стон. «Кто там? — вскричал император, хватаясь за пистолеты. — Отвечай, не то я вышибу тебе мозги!» Угроза не возымела никакого действия, если не считать короткого и резкого смеха, вслед за чем настала мертвая тишина. Император поспешно поднялся с кровати и, набросив robe de chamber ^[46], отважно подступил к чулану. Едва он приоткрыл дверцу, внутри что-то прошелестело. Его величество бросился вперед со шпагой в руке — ни души, ни даже духа, а шорох, судя по всему, вызван был падением упавшего плаща, что висел на крючке у двери. Слегка пристыженный, вернулся император на ложе. Не успел он вновь смежить веки, свет трех восковых свечей в серебряном подсвечнике на каминной полке внезапно померк. Его величество поднял глаза — огоньки свечей заслонила черная тень. Обливаясь потом от ужаса, император потянулся к звонку, но некая невидимая сила вырвала шнурок из его руки, и в то же мгновение зловещая тень исчезла. «Пфе! — воскликнул император. — Это всего лишь обман зрения». «Так ли? — глухо прошептал таинственный голос над самым его ухом. — Неужто и впрямь обман зрения, о император Франции? Нет! Все, что ты видел и слышал, — печальная действительность и предостережение. Встань, о возносящий орлиное знамя! Пробудись, держащий лилейный скипетр! Следуй за мной, Наполеон Бонапарт, и ты увидишь больше!» Голос умолк, и пред изумленными очами императора возник некто высокий и тощий, в синем сюртуке с золотым позументом. Туго обмотанный вокруг шеи черный галстук удерживался двумя палочками, крепившимися за уши. Лицо посинело, меж зубов виднелся распухший язык, налитые кровью глаза вылезли из орбит. «Mon Dieu! ^[47]— вскричал император. — Что я вижу? Дух, откель явился ты?» Привидение, не отвечая, заскользило вперед и пальцем поманило Наполеона за собою. Он последовал за призраком, совершенно покорившись неведомой власти, не в силах ни мыслить, ни действовать самостоятельно. Стена комнаты раскрылась при их приближении и вновь затворилась у них за спиной с грохотом, подобным раскату грома. Непроглядную тьму рассеивало лишь бледное голубоватое сияние, окутывающее призрака и озаряющее сырые стены длинного сводчатого коридора. В безмолвии быстро шли они вперед. Вскоре порыв холодного ветра, свидетельствующий о том, что они приближаются к выходу, заставил Наполеона плотнее запахнуть халат. Недолгое время спустя коридор закончился. Император оказался на одной из главных улиц Парижа. «Достойный дух! — сказал он, дрожа от холода. — Позволь мне воротиться и надеть что-нибудь потеплее. Я немедленно вновь к тебе присоединюсь!» — «Вперед!» — ответил призрак сурово. Император не мог не подчиниться вопреки зарождающемуся гневу. Они долго шли по пустынным улицам и наконец очутились перед высоким домом на набережной Сены. Здесь дух остановился. Ворота распахнулись, и они вошли в просторный вестибюль, отделанный мрамором. Часть помещения скрывал протянутый поперек него занавес, хотя сквозь складки прозрачной ткани пробивался ослепительный свет. Перед занавесом выстроились в ряд богато одетые дамы. Головы их были украшены венками из великолепных цветов, но лица закрывали ужасные маски, изображающие череп. «Что за лицедейство? — воскликнул император, усиливаясь стряхнуть мысленные оковы. — Где я и зачем меня сюда привели?» — «Молчи! — отозвался дух-провожатый, еще дальше высунув почерневший окровавленный язык. — Ни слова, если не хочешь погибнуть ужасною смертью!» Природное мужество императора превозмогло минутный страх, и он готов уж был ответить, когда загремела безумная потусторонняя музыка, занавес заходил волнами, вздымаясь, будто терзаемый неистовым противоборством воюющих ветров. Тот же час по зачарованному залу разлился невыносимый смрад тления вперемешку с ароматами восточных благовоний. Вдали послышался ропот множества голосов. Его величество грубо схватили за руку. Император обернулся, и взор его упал на хорошо знакомый облик Марии Луизы. «Как, и вы тоже здесь, в этом Богом проклятом месте? — промолвил он. — Что привело вас сюда?» — «С позволения вашего величества, я хотела бы спросить о том же», — отвечала императрица с улыбкой. Наполеон умолк в изумлении. Больше ничто не заслоняло свет — занавес исчез, точно по волшебству. С потолка свисала великолепная люстра, вокруг толпились пышно разодетые дамы, уже без масок с изображением мертвой головы, и с их толпою мешалось соответствующее количество галантных кавалеров. Музыка все еще звучала, однако теперь стало видно, что источник ее — расположенный неподалеку оркестр из обычных смертных музыкантов. В воздухе по-прежнему разливался аромат благовоний, но уже без примеси тлена. «Bon Dieu! ^[48]— воскликнул император. — Как все это случилось и где Пиш, во имя неба?» — «Пиш? — отвечала императрица. — О чем вы говорите, ваше величество? Не лучше ли вам удалиться и немного отдохнуть?» — «Удалиться? Но где я?» — «У меня в гостиной, среди нескольких избранных придворных, приглашенных мною на бал. Вы несколько минут как вошли, в ночном платье, с широко раскрытыми глазами и застывшим взором. Судя по вашему удивлению, я заключаю, что вы ходили во сне». После этих слов император впал в состояние каталепсии, в котором и оставался весь остаток ночи и большую часть следующего дня.

  55