Особенно,... 
100 
– Люсьен! Думайте, что говорите, – остановила его маркиза. – Напоминаю вам, что князь Морозини…
– Венецианец, госпожа маркиза! А это совсем другое дело! Князь всегда так и говорит. А у этого вдобавок был такой жуткий акцент, что хоть святых выноси!
Люсьен в нескольких словах описал шофера, а потом с самым безразличным видом добавил:
– Если вам интересно, могу назвать и номер автомобиля тоже.
– Что значит, если интересно?! – воскликнул Ланглуа, доставая из кармана черную записную книжку, чтобы немедленно записать в нее номер машины. – Нам это крайне важно! И часто вам случается запоминать номера такси?
– Когда такси приезжает к нам, всегда! Разумеется, исключая те случаи, когда приезжает полковник Карлов. Вы, конечно, не знаете, но я вам скажу: я с детства обожаю цифры.
– Обожайте и дальше, голубчик! Ваш талант может оказаться крайне полезным. Честное слово! Я вам очень благодарен, – улыбнулся комиссар, записав номер такси.
Ланглуа собрался уходить, но с порога вернулся.
– Чуть было не забыл попросить у вас фотографию вашего племянника. При теперешних обстоятельствах я предпочитаю обращаться к вам, а не к журналистам, чтобы не привлекать к событиям лишнего внимания.
– С удовольствием, сколько угодно! От младенческих до вырезок из газет. План-Крепэн, принесите фотографии из моего секретера.
Фотографий в самом деле был целый ворох. Комиссар Ланглуа задержался взглядом на свадебных.
– Чудесная пара, ничего не скажешь, – заметил он.
– Очень жаль, что находятся люди, которые из кожи вон лезут, желая разрушить этот союз, – с горечью заметила План-Крепэн. – И порой к ним присоединяется сам Альдо!
Комиссар со смущенным видом кашлянул.
– Кстати… Простите, если это покажется вам бестактностью, но нет ли у вас фотографии госпожи Белмонт? Я, конечно, мог бы обратиться в какой-нибудь модный журнал вроде «Вог», но это все равно пресса, пусть и не газетная. Мне не хотелось бы в нашем деле никаких журналистов, вы сами понимаете.
– Если вы соизволите задержаться еще на несколько минут, выпив капельку того, чего сами пожелаете, я попробую вам помочь, – сообщила Мари-Анжелин, поднявшись со своего места. И, не дожидаясь ответа, она направилась к двери.
– Что она имеет в виду? – заинтересовался комиссар, когда План-Крепэн вышла.
– Я, кажется, догадываюсь, – ответила маркиза. – Кроме феноменальной памяти наша План-Крепэн обладает бездной самых разнообразных талантов. Не последний среди них – умение рисовать. Не подумайте, что речь идет об акварельных цветочках, чему обучают в монастырях и пансионах благородных девиц. Держу пари, она принесет вам портрет Полины Белмонт.
– Но портрет требует времени! Будет лучше, если я пришлю за ним своего помощника.
– Не трудитесь. Выпейте со мной бокал вина, и в самом скором времени получите портрет.
– И он будет схож с оригиналом? Мне кажется, нужно хорошо изучить человека, много с ним общаться, чтобы нарисовать его портрет по памяти.
– Общаться? Ни за что! План-Крепэн ненавидит Полину, видя в ней угрозу для Лизы.
– И… Она ошибается? Что вы на этот счет думаете, мадам?
– И ошибается, и нет. Одно могу сказать, Альдо глубоко привязан к Лизе и ни за что не захочет ее потерять.
– Но он любит играть с огнем, если мне позволено будет сделать вывод из нашего последнего разговора.
– Дело не совсем в этом. Он увлечен госпожой Белмонт чисто физиологически. К несчастью, она его страстно любит и…
Возвращение Мари-Анжелин помешало маркизе закончить фразу.
– Прошу, – проговорила План-Крепэн, протягивая комиссару два рисунка пером, сделанных словно бы одним росчерком. На одном было изображено лицо, на другом – силуэт, оба как живые.
– Потрясающе! – с изумлением похвалил комиссар. – Как вам это удается?
– Нет ничего проще, – весело отозвалась Мари-Анжелин. – Использую метод Сирано де Бержерака: бумага и память, остается только зарисовать.
Ланглуа не мог удержаться от смеха.
– В самом деле, проще некуда! Если однажды госпожа де Соммьер оставит вас без работы, не забудьте навестить меня. Вы самый изумительный физиономист, какого я встречал в своей жизни! Бесконечно вам благодарен.
100 
