Особенно,... 
37 
– Не вижу причин, по которым они не согласились бы сделать это, – кивнул Альдо.
– Психиатрическая клиника – вот что может их смутить. Здоровая женщина среди сумасшедших, им это может не понравиться.
– Но женщина в коме, – заметил Адальбер. – А значит, совершенно неизвестно, в каком состоянии находится ее мозг. К тому же я полагаю, что ее будут лечить должным образом, хороший уход будет обеспечен, и если вдруг к ней вернется сознание, вас об этом немедленно известят.
– Безусловно. Так вы попробуете поговорить с ними?
– Я не отказываюсь, – отозвался Морозини, – но мне кажется, что Белмонтов убедили бы эти доводы, даже если бы вы изложили их лично. Они, честное слово, очень неглупые люди!
– Я знаю. Но я для них незнакомый полицейский, а вы их друзья… Имейте в виду, что перевозка должна осуществиться в строжайшем секрете!
Адальбер поднялся.
– Задание получено, комиссар! Приступаем к исполнению!
– Мне кажется, ты и один справишься, – обратился Альдо к Адальберу, когда они сели в машину.
– И речи быть не может! Мы должны ехать вместе! Ты что, забыл о прекрасном Оттавио? Если он там, один будет отвлекать его, а другой излагать суть дела. Ты ведь сам убедился, что он липучий, как клей, к тому же неаполитанец, соотечественник того, кто совершил покушение. Меня, кстати, поразило это совпадение, а тебя?
– Я об этом даже не подумал.
Прежде чем включить зажигание, Адальбер внимательно посмотрел на друга.
– Честное слово, с тобой не все в порядке. Я тебе обещаю, если он там, заниматься им буду я.
Граф Фанкетти был на своем посту. Наступал священный час чаепития.
Джон Огастес отсутствовал, зато Полина исполняла приятную светскую обязанность и пила чай, сидя за столиком с вазой цветов у того окна, что выходило в сад. Напротив нее восседал Оттавио. Мало этого, судя по всему, она получала от его общества удовольствие. Иначе откуда такой мелодичный смех? Не от чая же!
– Обстановка хуже некуда, – мрачно пробурчал Морозини. – Давай, действуй. Я подожду тебя в холле.
– Я-то пойду, конечно, но ты жди не в холле, а в салоне Психеи. Я отправлю туда Полину, а сам вместе с этим Ромео полакомлюсь пирожными. Приготовься! Наберись мужества! Какого черта! Речь идет о важном деле, настоящей драме. Тебе же не нужно хватать гитару и очаровывать!
Прелестная гостиная в стиле Людовика XVI с диванами и креслами той же эпохи была пуста. По счастью, совершенно пуста. Желая избежать малейшего намека на интимность, Морозини не стал садиться. Он не спеша расхаживал туда-сюда по мягкому «Обюссону», пытаясь размеренностью шагов умерить излишнюю торопливость сердца. Ему не пришлось долго ждать.
– Вы хотели поговорить со мной, Альдо? – услышал он спокойный голос Полины.
Альдо повернулся, чтобы встать к Полине лицом, поклонился, но приближаться не стал. Однако взгляд его засиял нежностью. Как же она была хороша в строгом платье из черного бархата с ожерельем из небрежно перевитых жемчужных нитей, похожим на то, которое было на Жанне Туссен! На блестящем эбене ее волос, собранных в тяжелый узел на затылке, задорно сидела небольшая шапочка с прихваченной жемчужным аграфом вуалеткой, прикрывавшей верхнюю часть лица.
– Да, Полина. Простите за бесцеремонность приглашения, но поскольку ваш брат отсутствует, я могу обратиться со своим поручением только к вам. Добавлю, что я здесь в качестве посланца комиссара Ланглуа. Иначе не посмел бы вас беспокоить.
– Разве может побеспокоить друг? Может, мы с вами присядем? – предложила она, показывая рукой на диванчик. – И вы мне поведаете вашу важную информацию.
Полина слегка улыбалась, произнося эти слова, и Альдо показалось, что она над ним посмеивается.
– Судите сами, важно это для вас или нет: на вашу горничную было совершено еще одно покушение.
– Что?!
– Успокойтесь, она по-прежнему в коме и ничего не заметила. К несчастью, один из полицейских, дежуривших у ее палаты, молодой, неопытный, но скорый на руку, застрелил покушавшегося, лишив возможности получить какие-то сведения о нем. Единственно, что известно: он неаполитанец, его фамилия Нарди.
Полина больше не улыбалась. Серые глаза за вуалеткой стали еще больше.
– Как случилось, что именно вы принесли нам это известие? Комиссар Ланглуа…
37 
