87 
– Вы говорите мне чистую правду?
– Господин комиссар! – возмутилась миссис Каррингтон. – Разве у вас есть основания допустить противоположное?
– Вы настаиваете? Я бесконечно далек от намерения вас оскорбить, мадам, но… мне было бы куда проще работать, если бы вы соблаговолили видеть во мне не только полицейского. Нам иногда случается брать на себя функции исповедников.
– Не будучи католичкой, я никогда в жизни не имела дела с исповедниками, – сухо проговорила Александра. – И потом, я что-то плохо понимаю, в чем мне надо вам исповедаться.
– А как насчет вот этого?
Ланжевен вытащил из кармана газету, нашел, пошелестев, нужную страницу, что-то подчеркнул карандашом и передал газету Александре. Это был вчерашний номер «Журналь» со статьей Жана Лоррена.
Журналист с присущим ему рвением расписывал в ней злоключения красотки американки, которая на протяжении нескольких недель служила украшением парижских салонов, после чего, обуянная охотой к перемене мест, села в поезд, имеющий пунктом назначения Лазурный берег, причем именно в тот момент, когда туда же отправлялся самый ее пылкий обожатель. Последний, носитель громкого титула, сошел, как ни странно, в Дижоне, где ему, судя по всему, было совершенно нечего делать; что еще более странно, молодая дама, до невозможности удрученная, по всей видимости, его исчезновением, всего через несколько километров дернула стоп-кран и потребовала высадить ее в Боне. Так, судя по всему, завершился светский роман, из тех, что расцветают в Париже каждую весну. В Средиземноморском экспрессе разразилась, должно быть, ссора, вследствие коей кавалер и решил покинуть даму и даже сам поезд; совсем скоро его примеру последовала его очаровательная подруга. Автор статьи делал предположение, что примирение может состояться в какой-нибудь миленькой прибрежной гостинице; здесь в ход пойдет скорее не лазурь, а золото, а за ним последуют услады, знакомые тому, кто умеет их добиться. Ни одно имя в статье, естественно, не было упомянуто, однако и инициалов было достаточно, чтобы понять, о ком идет речь.
Чтение сделало миссис Каррингтон до того бледной, что Ланжевен, поняв степень ее потрясения, проникся к ней жалостью. Пусть он не поверил ни единому слову в басне Александры о приступе клаустрофобии, но версия Лоррена внушила ему ничуть не больше доверия. Во-первых, он просто не любил этого репортера, а легкость, с которой этот любимчик фортуны принимал сторону зла, и вовсе ненавидел. Во-вторых, он читал в глазах этой красивой женщины подлинное страдание… Она выронила газету и глядела растерянно. – Так он сошел в Дижоне… – прошептала она, обращаясь не столько к собеседнику, сколько к самой себе. – Если бы я только знала…
Встав из-за столика, чтобы не выглядеть слишком официально, комиссар пододвинул себе кресло и сел рядом с Александрой.
– Забудьте пока этот паршивый листок, мадам. Давайте-ка лучше разберемся в том не совсем обычном происшествии. Могу ли я рассчитывать на вашу откровенность? Скажите, наконец, что произошло!
– Можете. Теперь я вижу, что вы – единственный мой шанс на спасение репутации, которой сейчас угрожает ужасная опасность. Этот мерзкий субъект не терял времени: он отомстил мне за то, что получил от ворот поворот.
– Что у вас с ним произошло?
Александра рассказала о стычке в вагоне-ресторане, где, вступившись за соотечественников, она потребовала, чтобы журналист пересел за другой столик.
– Вместо него мне в соседки досталась некая леди Глоссоп, в обществе которой я чувствовала себя немногим лучше; мне пришлось покинуть ресторан раньше времени, распорядившись, чтобы кофе был подан в купе.
– Хорошо. А теперь ответьте: герцог де Фонсом – а речь идет именно о нем, если я правильно расшифровал инициалы и описание, данное Лорреном, – тоже находился в ресторане?
– Нет. Я понятия не имела о его присутствии в поезде, иначе я сошла бы с поезда еще на Лионском вокзале. Именно из-за него я убежала из Парижа, и он был последним, кого бы мне хотелось встретить в пути.
– Понимаю. А теперь давайте поподробнее. Можете не сомневаться, что я сохраню все в тайне, чтобы не нанести вам никакого ущерба.
– Не сомневаюсь… Итак, господин де Фонсом устроил все так, чтобы никто, за исключением проводника, не знал, что он едет Средиземноморским экспрессом. Должна признаться, что на протяжении последних недель нас с ним нередко видели вместе и мне… нравилось его общество.
87 
