80 
– Сходи назад и принеси мне дамасского винограда. Мне надо чего-нибудь пожевать.
Перикар проворно побежал исполнять приказ своего господина, тогда как тот жадно набросился на засахаренные бриньольские сливы, лежавшие на письменном столе.
Да, сегодня он явно был не в своей тарелке. Вдобавок совершенно заложен нос. Генрих высморкался и подошел к камину.
– Почему король так задерживается, – недовольно пробормотал он как бы самому себе, но так, чтобы слышали все окружающие.
– Вы совершенно больны, брат мой, – обратился к нему кардинал. – Вернитесь к себе. Я готов извинить ваше отсутствие на Совете.
Тон кардинала ясно свидетельствовал о том, что он не считает нужным сообразовываться с мнением короля. Генрих Гиз энергично покачал головой и открыл рот, чтобы ответить, но тут двери королевских покоев распахнулись, и на пороге появился Государственный секретарь Револь.
– Месье, – обратился Револь к Гизу почему-то нетвердым голосом. – Король ждет вас. Он в своем старом кабинете.
Вздохнув, Гиз направился к дверям, захватив с собой по дороге ящичек с засахаренными сливами. Он не подозревал, что на обратном пути гвардейцы задержали Перикара, не позволив ему вернуться к своему господину. Остановившись у выхода из залы Совета, Гиз обернулся и небрежно помахал рукой.
– Прощайте, господа! – бросил он с насмешливой ухмылкой.
А затем вошел в покои короля. А всего через несколько секунд охваченные ужасом советники услышали, как оттуда доносятся крики, стоны, шум борьбы. Кардинал бросился к дверям, но дорогу ему преградили два гвардейца…
– Пустите! – закричал он. – Там убивают моего брата!
Но тут свои шпаги выхватили маршал д'Омон и Рен.
– Не двигайтесь, месье, если вам дорога жизнь!
Парализованный ужасом кардинал остался на месте, весь обратившись в слух. А всего через четверть часа новость о гибели герцога Гиза была сообщена членам Совета. В комнате короля у подножья его постели в луже крови лежал труп герцога, на котором все еще кровоточили десятки ран. Рядом стоял король с перекошенным от торжества ликом.
– Теперь я король Франции, – прошептал он. – Наконец-то!
Один из убийц принялся обыскивать карманы герцога и нашел там листок бумаги, который он протянул королю. То было незаконченное письмо, предназначавшееся королю Испании:
– Чтобы организовать во Франции гражданскую войну, следует каждый месяц направлять мне 700 000 золотых экю…
Генрих III усмехнулся. Еще одно доказательство намечавшейся измены. Итак, совесть короля может быть спокойной.
А всего через час обезумевшая от горя Шарлотта узнала о гибели своего возлюбленного. Она бросилась к Екатерине Медичи, которую застала в постели, парализованную ужасом. Престарелая королева поняла, что ее правление закончилось, а задуманная ею комбинация, согласно которой преемником ее сына на троне стал бы Гиз, рухнула. Теперь его преемником будет ненавистный Беарноу. Гибель Гиза открыла Генриху IV дорогу к королевскому престолу.
А на следующий день по приказу короля был убит и кардинал де Гиз.
Смерть Генриха де Гиза положила конец той блестящей придворной жизни Шарлотты, которую она так любила. А всего через несколько дней, 5-го января, скончалась королева Екатерина Медичи.
Потеряв разом возлюбленного и свою повелительницу, Шарлотта де Нуармутьер удалилась от двора и посвятила себя тихой и неприметной жизни вдали от света. В этой жизни уже не было места любви.
СТЕНЬКА РАЗИН
(Взбунтовавшийся казак)
Весной 1668 года в многолюдном персидском городе Решт сложилась прямо-таки взрывоопасная обстановка. Страсти накалялись, и в простонародье уже закипала ярость: ее провоцировало затянувшееся присутствие в городе пиратов-казаков, столь неосторожно приглашенных сюда губернатором. Эти казаки оказались настоящими дикарями, людьми, которым неведома жалость, ненавистна всякая цивилизация, которые вели себя здесь, как в завоеванной стране, сея разрушение и смерть.
Обо всех этих печальных событиях этой ночью с горечью размышлял Будар-хан, губернатор Решта. Сидя на террасе своего дворца, лицом к морю, он прислушивался к нестройному хору разноречивых звуков, доносившихся из щелеобразных улиц города, расстилавшегося у его ног. Он чувствовал, что в городе происходит брожение, предшествующее страшному взрыву. Вдруг до него донесся отчаянный крик, в ответ на который раздались проклятья и взрывы безжалостного смеха. От неожиданности губернатор аж подпрыгнул на своем кресле. Что же делать? Если вызванные им из Исфахана войска вовремя не прибудут, ему уже не удастся сдержать этих опасных гостей.
80 
