Капитан резко сел.
— Кто же он? Неужели Эшли? Неужели он прилетел раньше нас и украл мою славу? — он стиснул руку Мартину. Лицо его было бледным, расстроенным.
— Не Эшли, сэр.
— Бертон! Я так и знал. Бертон прокрался вперед нас и испортил нам приземление! Никому нельзя доверять.
— Не Бертон, сэр, — тихо сказал Мартин.
Капитан не мог ему поверить.
— Но ведь было всего три ракеты, и мы летели впереди всех. А этот человек, явившийся перед нами, как его зовут?
— У него нет имени. Оно ему и не нужно. На каждой планете его называют по-своему, сэр.
Капитан уставился на Мартина тяжелым недоверчивым взглядом.
— И что же он такого сделал, такого замечательного, что никто и не смотрит на наш корабль?
— Например, — твердо ответил Мартин, — он исцелил больных и утешил неимущих. Он выступил против лицемерия и грязного правления, и он провел с народом, беседуя, весь день.
— И что же, это так замечательно?
— Да, капитан.
— Не понимаю. — Капитан всмотрелся Мартину в глаза, в лицо. — Вы не напились, а? — Он отступил на шаг, что-то заподозрив. — Не понимаю.
Мартин посмотрел назад, на город.
— Капитан, если вы не понимаете, я не могу вам объяснить.
Капитан проследил за его взглядом. Город выглядел тихим и прекрасным, и великий покой царил вокруг него. Капитан шагнул вперед, вынув изо рта сигару. Он прищурился, глядя на Мартина, на золотые шпили зданий вдалеке.
— Вы хотите сказать… неужели вы имеете в виду… этот человек? Не может быть!…
Мартин кивнул:
— Да, сэр, именно это я имею в виду.
Капитан замер молча. Потом выпрямился во весь рост.
— Не верю.
В полдень капитан Харт быстро вошел в город, сопровождаемый лейтенантом Мартином с помощником, тащившим приборы. Время от времени капитан разражался громким смехом, уперев руки в бока и покачивая головой.
Их встретил мэр города. Мартин установил треножник, прикрутил к нему коробку и подключил батарейки.
— Вы мэр? — капитан ткнул в инопланетянина пальцем.
— Да, — ответил мэр.
Между ними стоял замысловатый аппарат, с которым управлялись Мартин и техник. Коробка обеспечивала мгновенный перевод с любого языка. Слова резко падали в ватную тишину города.
— Сначала о вчерашнем, — начал капитан. — Это правда?
— Да.
— У вас есть свидетели?
— Да.
— С ними можно поговорить?
— Говорите с любым из нас, — отвечал мэр. — Мы все свидетели.
Капитан тихо шепнул Мартину:
— Массовый гипноз. — И мэру: Как же выглядел этот человек, этот чужестранец?
— Трудно описать, — мэр чуть-чуть улыбнулся.
— Почему же?
— Мнения могут разойтись.
— Что ж, сообщите нам по крайней мере свое, — сказал капитан. — Запишите, — приказал он Мартину через плечо.
Лейтенант нажал на кнопку портативного магнитофона.
— Ну, — начал мэр города, — это был очень добрый и мягкий человек. И он обладает большими познаниями во всем.
— Да-да, я знаю, знаю, — капитан помахал рукой. — Общие слова. Мне нужно нечто осязаемое. Как он выглядел?
— По-моему, это не важно, — отвечал мэр.
— Очень важно, — сурово оборвал его капитан. — Мне необходимо описание внешности этого типа. Если вы не хотите отвечать, я спрошу у других. — И Мартину: — Наверняка это Бертон! Одна из его шуточек, очередной розыгрыш!
Мартин холодно молчал, не глядя на капитана.
Капитан щелкнул пальцами:
— Так что он там делал — исцеления?
— Много исцелений, — подтвердил мэр.
— Могу я увидеть… одного исцеленного?
— Конечно, вот мой сын, — мэр кивнул маленькому мальчику, и тот шагнул вперед. — У него была отсохшая рука. Теперь — смотрите.
Капитан снисходительно засмеялся.
— Да-да, но ведь это не доказательство. Я же не видел мальчика с отсохшей рукой. Я вижу лишь здоровую руку. Есть ли у вас доказательства того, что вчера у мальчика была больная рука, а сегодня здоровая?
— Мое слово — мое доказательство, — просто отвечал мэр.
— Послушайте! — вскричал капитан. — Вы хотите, чтобы я поверил вам на слово? Ну нет!
— Извините, — сказал мэр, глядя на капитана с выражением, в котором сочетались любопытство и жалость.
— Нет ли у вас изображения мальчика? — спросил капитан.
Через несколько мгновений принесли большой портрет, написанный маслом, на нем был изображен сын мэра с отсохшей рукой.
— Милый мой! — отмахнулся от портрета капитан. — Картину нарисовать может кто угодно. Картины лгут. Мне нужна фотография мальчика.