95 
- Ну-у.... Как тебе сказать... Зато ты спасла честь семьи, - быстренько сменил тему Дар, пытаясь вопреки глазомеру целиком запихнуть в рот огрызок коврижки.
- Это как?
Мне пришлось обождать, пока ставший похожим на хомяка братец не одолеет мужественно сопротивляющуюся выпечку.
- Видела, кто первым поднял крик? - отдышавшись, поинтересовался он.
- Да, какой-то полуголый идиот из парка.
- Виткин жених.
- Чего-о-о?!
- Марвей, - торжествующе повторил Дар. - Они с Виткой пытались приспособить парковую беседку под гнездо разврата, но ты испортила голубкам все воркование.
- А ты откуда знаешь?
- Я их еще прошлой ночью засек и хотел пугалку у входа поставить, чтобы всяким разным неповадно было, - невозмутимо признался брат. - Но так даже лучше вышло. Пугалка у меня только зрительная, на три УМЕ, а ты самой баньши дюжину очков дашь!
Я запустила в нахала подушкой, но та мягко шмякнулась в захлопнутую дверь. По коридору застучали босые пятки.
- Смотри, как бы тебе кое-кто кое-чего не дал! Например, ремня по мягкому месту! - досадливо крикнула я ему вдогонку.
Хуже мага в семье только умалишенный.
Или... эх!
Я ополоснула ноги, растерла их полотенцем и сунула в тапочки. Но вставать не спешила - задумалась, глядя в окно на помаленьку оживающий город.
Вообще-то нашу семью пифией не испугаешь. Не такое знавала.
Мама слыла лучшей целительницей в Белории, страждущие приезжали к нам даже с островов. И по иронии судьбы ей самой помочь не смог никто. В осиротевшей комнате до сих пор стоят букеты сухоцветов и даже зимой пахнет знойным лугом...
Отец мог при случае щегольнуть каким-нибудь заковыристым заклинанием, однако предпочитал создавать их, а не использовать. Девять его монографий имелись в каждой магической библиотеке, а адепты Школы Чародеев использовали нашу фамилию в качестве самого страшного ругательства: «Чтоб тебя по Рудничному заставили к экзамену готовиться!»
Дар, напротив, сделал выбор в пользу практики. Папа втайне надеялся, что к выпускному курсу мальчик передумает, но давить на сына не смел: слишком хорошо помнил, как сам сбежал из престижной военной школы, чтобы поступить на факультет практической и теоретической магии.
У Вителии, моей младшей и Даровой старшей сестры, способности были весьма скромные. Родители даже не стали отправлять ее в Школу, сами обучили основам магии. Большего Витке и не требовалось - так, локон раскаленным пальцем подвить, соринку с платья взглядом смахнуть. Зато сестра умела непревзойденно строить мужчинам глазки и часами поддерживать светскую беседу о всяких пустяках. Идеальная жена для аристократа: слишком глупая, чтобы плести собственные интриги, но достаточно умная, чтобы не впутываться в чужие. Неудивительно, что от кавалеров у нее отбою не было, а теперь и от женихов.
Иногда я ей жутко завидовала...
В дверь робко постучались.
- Ладно уж, вползай, клоп, - примирительно буркнула я. Все-таки братишка у меня - прелесть. Хоть и гадость редкостная.
За дверью неодобрительно кашлянули, заставив меня виновато втянуть голову в плечи.
- Госпожа Риона, кушанья уже на столе, велели вас звать, - сухо сообщила Анюра, суровая пожилая дама, которую язык не поворачивался назвать служанкой. Папа в шутку величал ее замкохозяйкой, доверив этой вобле в юбке ключи от всех ворот и кладовок. И, ей-ей, на ее поясе они были в большей безопасности, чем в драконьей сокровищнице!
- Так-таки сами и велели? - не удержалась от шпильки я, представив замогильный голос, раздающийся из супницы.
- Нет, ваши отец и бабушка, - отрезала Анюра, напрочь лишенная чувства юмора. - Изволите спуститься?
- Изволю, - нехотя подтвердила я, оставляя себе хотя бы иллюзию выбора. Ведь если откажусь, замкохозяйка начнет нудно меня уговаривать и отчитывать, потом сбегает наябедничает папе, тот сам поднимется, ну и бабка с ним, куда ж без нее. Эх, распустили мы прислугу! Причем, увы, личным примером...
Настроение у меня по-прежнему было отвратительным, в носу подозрительно свербело. «Прекрасный шанс обмануть судьбу: подцепить воспаление легких и умереть счастливой за день до срока», - мрачно подумала я, распахивая шкаф. Белое - слишком праздничное для завтрака, черное - ненавижу... ага, вот! Голубое с коричневыми оборками и поясом. Натянув платье, я цапнула с комода расческу, не глядя гребанула по волосам и взвыла. Намоченные дождем и абы как высохшие пряди превратились в пук сизого мочала, в котором шпильками торчали выломанные зубцы. Зеркало, к которому я кинулась за моральной поддержкой, отразило еще более безрадостную картину: осунувшееся лицо, тусклые опухшие глаза со слипшимися ресницами, бесцветные губы... Ужас, это ж и за час в порядок не привести!
95 
