39 
Ох, что-то мне страшновато становится. В какую историю мы опять угодили?!
Точно такой вопрос, выслушав соображения брата по оружию, задала и Меридит:
— Хотелось бы мне знать, в какую историю мы опять угодили?!
Увы, ответа ждать было не от кого.
— Сколько же лет может быть Отшельнику?! — гадала сильфида вслух. — Пять тысяч? Десять?
— Человек разумный как биологический вид существует около сорока тысячелетий, — сообщил Хельги неуверенно.
— Ни один смертный не может прожить так долго! — сердито возразил Рагнар, — тем более человек!
— А я ничего не утверждаю! — поспешил оправдаться магистр Ингрем. — Я только назвал цифру, чтобы была хоть какая-то точка отсчета.
— Делать вам больше нечего, кроме как чужие годы считать! — проворчал гном.
Делать им и вправду было нечего. Драккар легко скользил по волнам, подставляя полосатый парус попутному ветру, солнце светило еще по-летнему жарко, и мореплаватели, растянувшись на свежевымытой палубе, нежились под его лучами. Времени для отвлеченных бесед было хоть отбавляй.
— Для своих лет Отшельник неплохо сохранился, — заметила Энка, как показалось Эдуарду, не без зависти. — Ведьма из Чернолесья с ним ни в какое сравнение не идет!
— Все потому, что ведьма живет собственными силами, а Отшельник служит своему демону, — важно растолковал принц.
А Ильза тут же узрела в его словах собственную выгоду.
— О! Если у демонов даже слуги живут так долго, а мы с Хельги близкие друзья, значит, и у нас есть шанс пожить на этом свете как следует!
Но Энка, скептически ухмыльнувшись, посоветовала:
— Не обольщайся. Хельги — демон никуда не годный. Мы и в его-то бессмертии не уверены, о своем нам тем более рано задумываться.
Ильза печально вздохнула. Она так любила Хельги, так хотела, чтобы он был лучшим во всем. Но даже она не могла не признать правоту слов сильфиды.
Пятидесятое после бури утро оказалось очень странным — оно никак не желало превращаться в день. В воздухе повисла непроглядная пелена тумана — с носа драккара невозможно было разглядеть, что делается на корме. Все тонуло в унылой серой мгле. Наверное, где-то там, высоко, было все иначе, изредка в маленькие просветы старалось заглянуть солнце — блеклое пятно идеально правильной круглой формы проявлялось на мгновение, но тут же снова таяло. Ветер совсем стих, парус пообвис, но браться за весла не было смысла. Плыть приходилось очень медленно и осторожно — мало ли какая напасть могла подстерегать неосторожных мореходов там, в тумане?
Воздух казался таким сырым, что борода Орвуда стала влажной и, как всегда в подобных случаях, резко испортилось настроение. Он сделался ворчливым и раздражительным, из-за какой-то мелочи сцепился с судовым, и они разругались не на шутку. Со стороны было очень забавно наблюдать, как здоровенный гном яростно скандалит с существом размером чуть больше кошки.
— Вы еще подеритесь, горячие лоттские парни! — подначивала Энка, хихикая.
— А при чем тут Лотт?! — удивилась Ильза — Они там даже не были никогда!
— К слову пришлось. Анекдот такой есть, — пояснила сильфида, и поведала широко известную в Староземье историю о том, как два лоттских мужика спорили, боггарт пробежал мимо или брауни.
— Ну и не смешно! — рявкнул Орвуд в сердцах.
И Ильза была с ним согласна. Будучи девушкой справедливой, она готова была признать, что земляки ее никогда не отличались проворством и расторопностью. Но в рассказе сильфиды они выглядели совсем уж малахольными.
— Не обижайся, это была гипербола! — подтолкнула ее в бок боевая подруга.
Ильза понимающе кивнула и перестала дуться — это красивое ученое слово было ей уже знакомо.
Утро постепенно перешло в сумерки, а день так и не наступил. Настоящей ночи тоже не было — только туман. Хельги промучился час-другой, напряженно вглядываясь в белесую мглу, потом плюнул и сбросил якорь. Двигаться вперед было невозможно.
Обнаружив, что драккар всю ночь стоял на одном месте и так и не выбрался на чистый воздух, Орвуд разворчался: зачем Хельги побоялся плыть, здесь открытое море, нет никаких препятствий, сейчас были бы уже далеко… Но будто в ответ на его слова, перед самым носом „Грома“ вдруг выросло из тумана нечто черное, громадное, чужое… Только благодаря опыту Рагнара в последнюю минуту удалось свернуть и избежать страшного столкновения.
Осторожно, правым бортом, приблизились к препятствию вплотную. Рагнар протянул руку — под пальцами оказалась шероховатая, будто изъеденная, скользкая от водорослей, холодная поверхность. Рыцарь треснул по ней тяжелым кулаком — раздался гулкий металлический звук.
39 
