39 
Ивану стало совсем жутко. Ему еще никогда не приходилось иметь дела с буйнопомешанными. А снурл выглядел именно таким. И сходство это еще усилилось, когда он резко сорвался с места, выхватил из-за печи хозяйскую метлу и с ней унесся прочь.
— Ч…ЧТО это с ним? — дрогнувшим голосом выговорил Иван. — Зачем ему м…метла? — Никакой более умный вопрос в тот момент в голову не пришел. Беспомощно взглянул на Кьетта, который не соизволил встать к столу «по причине подорванного соплеменниками здоровья» и завтракал прямо на лежанке, куда сердобольная хозяйка принесла ему поднос с яичницей и киселем.
Теперь опустевший поднос стоял рядом на полу. Сам же Кьетт спрятал лицо в подушку и неслышно, но совершенно безудержно хохотал. И если честно, на вменяемого тоже не очень походил.
Иван похолодел. «Да что же это с ними такое?! — вскружился вихрь панических мыслей. — Угорели, что ли, оба? Или… ОТРАВИЛИСЬ? Неужели мирная парочка венхов на самом деле — злодеи-душегубы, которые заманивают путников на огонек, убивают вселяющим безумие ядом и грабят?» А что еще он должен был подумать? И главное, как поступить? Поднять тревогу, позвать соседей на помощь? Но поверят ли они чужакам и захотят ли помочь? А может, тут все село промышляет грабежом?..
В общем, единственное, что предпринял растерявшийся Иван, — тряхнул нолькра за плечо и глупо, чужим, жалким голосом переспросил:
— Эй! Метла-то ему зачем? А?
Но Кьетт в ответ лишь задушенно пропищал что-то вроде «Ой, не могу!» и зашелся в новом приступе веселья.
Ответ был получен совсем с другой стороны. Хозяйка-венха пришла за подносом и попутно откликнулась, очень спокойно и буднично, будто о самом обычном деле речь шла:
— Известно зачем. Гнездо строить. Все ж таки прутья в ей! — и ушла посуду мыть.
— Ой, не могу, ой, помру, смеяться больно! — веселился нолькр. — Ой, застряли мы надолго! Уж… я чу…чую!
— Какое гнездо, черт возьми?! — взмолился бедный Иван. — Почему застряли?! Объясните кто-нибудь что-нибудь толком! Кьетт, хорош ржать!
— Ой, не могу!!! Ой, влипли!!!
— Известно дело, какое гнездо, — сжалилась венха, выглянув из кухни. — У соседей через дом — снурлы они, как и ваш, — нынче девка заневестилась. Парни снурловы со всего села уж два дня подле них кучкуются. Прутья тащат отовсюду к ним в огород, солому там разную, кто что найдет. У нас намедни стожок с заднего двора стащили, хороший стожок был, где теперь искать? Разметали весь, поди собери, отличи, где чей! Порода окаянная!.. — и поспешила уточнить, видно собственной нетолерантности устыдившись: — Нет, я ничего плохого о них сказать не хочу! Смирный народ, работящий, не пьют вовсе, чистоту уважают. Обхождение культурное знают: и поклонятся вежливо, и скотину на чужой огород не запустят никогда. Но как девка у кого в невесты выходит — спасу нет! Хоть привязывай! Вон он, ваш-то, скачет, хвост задрамши… Ох, как бы до овина не добрался!.. Дед! Дед! Гони его со двора-то! Сена! Сена сунь ему пук, авось сам убежит!
— Тетенька! — Иван уже чуть не плакал, потому что все меньше и меньше понимал. — Какое сено? Какие невесты? Тетенька, расскажите, я в снурлах вообще не смыслю ничего, они в наших местах не водятся!
— Вон как! — удивилась женщина. — А я думала, они везде… Ну слушай.
Рассказывала она долго и бестолково, с ненужными подробностями и лирическими отступлениями, касающимися ее собственной далекой молодости. Но постепенно в голове Ивана сложилась такая картина.
Хоть и были снурлы созданиями, скорее всего, млекопитающими, или к рептилиям ближе, на худой конец, но повадки имели совершенно птичьи. «Заневестившаяся», по выражению рассказчицы, девица неким магическим способом («Тут, пожалуй, не в магии, а в феромонах дело», — решил для себя Иван) оповещает о своих умонастроениях всех окружающих молодых самцов, и те, «потерямши всю голову от любви» (читай: инстинкта размножения), начинают ее обхаживать. Но это у людей, венхов или нолькров всяких-разных добрачные отношения сводятся к цветочкам, прогулкам при луне, парадным ботфортам и прочей ерунде, ни к чему по большому счету не обязывающей. Снурл же подходит к делу капитально, как его далекие первобытные предки: он строит гнездо. И чем масштабнее, добротнее и красивее выходит постройка, чем скорее она будет воздвигнута, тем больше у жениха шансов стать счастливым супругом. Неважно, что снурлы давным-давно селятся в домах и гнездо никогда не будет использоваться по назначению. Именно оно является единственным критерием, по которому девушка-снурл выбирает себе пару из множества претендентов.
39 
