91 
Главное было – оставаться в сознании, не терять бдительности.
Дарли нуждалась в ней.
Женщина притащила ее позапрошлой ночью – кажется, это была ночь. Макквин предпочитал, чтобы работу по дому выполняли его женщины. Давать пленникам воду, одеяла, защелкивать на трясущихся запястьях и лодыжках наручники – для него это была всего лишь работа по дому.
Она сделала для девочки все, что в ее силах, – обнимала ее, пока та звала маму, укачивала, укрывала одеялами.
– Он снова придет? Да?
Мелинда сбилась со счету, сколько раз Дарли задавала этот вопрос, и всегда отвечала одинаково:
– Я сделаю все, что могу, чтобы он больше не делал тебе больно. Моя сестра ищет нас. Помнишь, я тебе рассказывала про мою сестру, Бри? – она старалась говорить успокаивающим голосом, гладила по голове. – Она детектив полиции. Есть еще другая. Я тебе про нее рассказывала, помнишь, Дарли? Та, которая меня спасла. Ева Даллас. Они нас найдут. Просто нужно потерпеть.
– Он сказал, я плохая девочка. Сказал, мне нравится то, что он со мной делает. Это неправда.
– Он врет, золотце мое. Врет, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Но ты ничего плохого не сделала. Ты ни в чем не виновата.
– Я пыталась ему помешать, – сказала Дарли, зарываясь лицом ей в плечо. – Я пыталась бороться, но он делал мне так больно. Я кричала, кричала, но никто не слышал.
– Я знаю, – Мелинде пришлось закрыть глаза, зажмуриться, чтобы прогнать воспоминания о том, как сама она отчаянно боролась и кричала. – Я рядом. Помощь идет.
– Он поставил на мне номер, мама теперь будет меня ругать. Она сказала – они с папой сказали – мне нельзя делать татуировки, пока мне не исполнится восемнадцать. Она ужасно разозлится, – сказала Дарли и снова расплакалась.
– Нет, детка, не разозлится, – Мелинда еще крепче обняла ее. – Обещаю, она не будет тебя ругать, ты же не виновата.
– Я ей говорила гадости. Я на нее злилась и говорила гадости. Я поступала плохо. Я плохая.
– Нет, – тверже повторила Мелинда, желая пересилить накатившее чувство вины и отчаяния. – Нет, это нормально. Все иногда злятся на родителей. Ты не плохая. Не позволяй ему внушать тебе. Что бы ни случилось, помни, кто ты и что ты ни в чем не виновата.
– Мне нельзя заниматься сексом, – пробормотала сквозь рыдания Дарли.
– Ты и не занималась. Он тебя изнасиловал. Это не секс. Это насилие, пытка, унижение. Это не секс.
– Он снова придет?
– Я не знаю, – ответила Мелинда, но она знала, что это неправда, конечно же, знала. – Не забывай: они нас ищут. Нас все ищут. Дарли, я сделаю все, что в моих силах, но если я не смогу помешать ему…
– Пожалуйста! – Дарли в ужасе вскочила, так что цепи, которыми она была прикована к стене, зазвенели. – Нет, пожалуйста, не дайте ему снова сделать мне больно!
– Я сделаю все, что в моих силах, но… – Мелинда подсела, взяла моркое от слез лицо Дарли в свои ладони. – Если… ты должна помнить, что ты ни в чем не виновата. Попробуй представлять, что ты где-то в другом месте. Не позволяй ему себе внушать.
– Я хочу домой.
– Тогда представь, что ты дома. Представь… – Мелинда услышала щелчок замков на двери и почувствовала, как Дарли сжалась в комочек и задрожала.
– Нет, нет, нет!
– Тихо, тихо. Не плачь, – прошептала она. – Ему нравится, когда ты плачешь.
И чудовище распахнуло дверь:
– А вот и мои плохие девочки.
Улыбка Макквина излучала благодушие и симпатию, но Мелинда заметила жаркий блеск у него в глазах.
– Дарли, пришло время следующего урока.
– Ну пожалуйста, ей нужно еще немного времени. Дай ей еще немного подумать о своем поведении, в следующий раз она справится лучше.
– Не-ет, я думаю, она и так уже все осознала. Так ведь, Дарли?
– Возьми меня! Мне нужно преподать урок.
Макквин глянул на нее.
– Тебе уже слишком поздно. Твое время прошло. А вот ей… – сказал он, делая шаг вперед.
– Я буду для тебя всем, чем захочешь. Чем угодно. Делай со мной все, что хочешь. Можешь делать мне больно. Я плохо себя вела. Я это заслужила.
– Я не тебя хочу, – Макквин с садистской легкостью ударил ее наотмашь по лицу, так что Мелинда ударилась головой о стену. – Будешь продолжать в том же духе, и она поплатится, – предупредил он.
– А поговорить ты не хочешь? Эта твоя женщина – не похоже, что у нее есть о чем с тобой поговорить. Видно, что она далеко не так умна, как ты. Мы ведь никуда отсюда не денемся, – добавила она, крепко сжав под одеялом ладонь Дарли. – Разве тебе не хотелось бы немного поговорить? Тогда, когда я к тебе приходила, ты хотел поговорить, а я тебе не дала. Прости меня. Позволю, я это исправлю.
91 
