Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
135 
– А почему он совсем не похож на тебя лицом? – поинтересовался Эдуард и тотчас получил тычок от Меридит, она сочла вопрос неделикатным.
Но ведьма не смутилась, лишь улыбнулась ласково:
– В родителя своего пошел.
«Ничего себе морда у родителя была!» – чуть не сорвалось у сильфиды. Хорошо, вовремя опомнилась и вместо членораздельной речи только булькнула на лягушачий манер подменыша. Тот радостно булькнул в ответ, вызвав улыбку умиления на материнском лице.
Тем временем Ильза дослушала рассказ ведьмы в вольном переводе Хельги (немало от этого перевода потерявший!), задумалась ненадолго, а потом велела:
– Спроси ее, много ли хавваров-торх осталось в степи.
Несколько сотен, отвечала ведьма.
– Они и дальше будут нападать на нее?
Данар усмехнулась. Сотню жирных хавваров и сытых торхов получили в пищу ее боги… Прежде каждая женщина айса черпнула бы силу от них. Теперь все достанется ей одной. На десяток лет вперед ей не страшен ни один враг из смертных, ни один демон из низших.
– Прекрасно, – кивнула Ильза. И, минуя посредника, обратилась прямо к ведьме, не заботясь, понимает та ее или нет: – Тогда знаешь что… Пожалуй, мы всех младенцев оставим у тебя. Ну сама подумай, каково их по степи таскать! Не дай боги, померзнут. И в бою обуза. А как только Мир спасем, Хельги их сразу заберет… Хельги, ты ведь сможешь к ее богам нити привязать, чтобы потом найти место? Они ведь, наверное, крупные, боги ее? Сможешь?! Сможет!.. А ты не думай, мы не просто так, у нас деньги есть, мы хорошо заплатим!
– Да что ты ее уговариваешь? – прервала пламенную речь девушки Меридит. – Она вовсе не возражает! Ты бы лучше мамашу спросила, что она думает.
Но Ильза только фыркнула – слишком много чести!
Впрочем, мамаша тоже не возражала, судьба потомства была ей глубоко безразлична. Если бы хоть девчонки были.
Ту ночь спасители Мира провели у ведьмы. Пускаться в путь не имело смысла – стемнело, вдобавок начался буран. В такую погоду даже коренные степняки не рискнули бы пуститься в дорогу без особой надобности.
Ветер гулял по мерзлой степи, гонял снежную пыль, выл голодным волком, а в норе было тепло, темно и мирно. Пахло сухими травами и влажной землей. С потолка торчали корни растений, на полу лежали шкуры и кошма. В очаге тлели плоские лепешки сухого навоза, по ним, к удивлению сильфиды, сновали сразу несколько саламандр. Вот уж не думала она, что эти разборчивые огненные существа согласятся на такое неблагородное топливо! Видимо, их привлекла магия, думала Энка. Огромная сила исходила от сытых и довольных истуканов, и всякая магическая мелочь стремилась немного зачерпнуть из нее.
Ильза прислушивалась к тоскливому вою ветра и радовалась, что не стала капризничать. Сначала ей очень не хотелось ночевать под землей кургана. «Как покойники!» – думала она сердито. Но смирилась и теперь не жалела. Что и говорить, хороши бы они были на улице! Пожалуй, «как» стало бы лишним.
Но смутная тревога все-таки угнездилась в ее душе и дала о себе знать во сне. Ночь напролет девушке виделись кошмары. Хотя наутро они показались ей не страшными, а, наоборот, забавными: будто она снова в Дольне, в школе Белых Щитов, и вместо наставника у них – большая черная лошадь, которая ходит на задних копытах, бранится по-аттахански и грозится, что пошлет всех собирать навоз для очага.
Странные сны в ведьмином жилище снились не одной Ильзе. Рагнар, к примеру, всю ночь ловил лягушек и жаб, складывал в большой мешок и хотел нести в подарок отцу. Орвуд истолковал это как хороший сон, к деньгам. Хотя сильфида утверждала, из вредности, что к пустым хлопотам. Хельги видел профессора Перегрина, и тот угощал его гадким новомодным южным пойлом под названием чай. Процеживал через золотое ситечко, помешивал золотой ложечкой, щедро посыпал укропом и предлагал выпить за здоровье коллеги Лапидариуса. Коллегу Лапидариуса Хельги знать не знал, и чай, и укроп не выносил до содрогания, а потому проснулся среди ночи в холодном поту и решил, что сон этот не к добру. Но проморгался и понял, в чем дело. На закопченном треножнике, установленном над очагом, степная ведьма варила свое зелье, и воняло оно именно чаем и укропом! Демон-убийца успокоился и остаток ночи проспал без сновидений.
Но самая большая глупость приснилась Аолену. Все утро он тихо хихикал сам с собой, но, когда его принимались расспрашивать, смущался, краснел и помалкивал. Сказал только, что при девушках такое рассказывать нельзя. Заинтригованный Рагнар пробовал отозвать эльфа в сторонку, но добиться толку не смог.
135 
