860 
– Еще чего! – злилась девица. – Да этот грабитель, решив, что мы пьяные и ничего не соображаем, пять золотых за одну ночь с нас содрал! Да за такие деньги мы смогли бы у какойнибудь порядочной вдовы на целый месяц угол снять, еще и с пропитанием!
– Пять золотых за ночь?!! – возопил гном. – С ума сойти! А ты мне не сказала…
– Конечно, не сказала! Знала, что тебя сразу родимчик хватит. Подожду, думаю, пока дом не рухнет. Тогда ты, по крайней мере, будешь чувствовать себя отмщенным.
– А он не рухнул, зараза! А вы еще чегото возмещать хотите! – бушевал почтенный Канторлонг. – Да этот гоблин наперед свое получил, и с лихвой! Все! Слышать больше ни о какой компенсации не желаю!.. Так! А где Рагнар?!
В доме был Рагнар. В холле на первом этаже. Пока остальные рядились, он под шумок удалился, отыскал пострадавшего хозяина, развязал и вручил ему мешочек золотых!
Всю обратную дорогу Орвуд поносил «этого оголтелого рыцаря» на чем свет стоит. Но тот только посмеивался в недавно отросшие усы (жидкие, клочковатые, очень некрасивые; пожалуй, стоило бы их сбрить, да руки все не доходили) и перекладывал бесчувственное тело принцессы с плеча на плечо – очень уж увесиста оказалась поклажа!
– Неужели это моя такая? – гадал он. – А что, мне нравится! Приметная женщина. Не красавица, конечно, ну да с лица не воду пить. Зато…
Что именно «зато» они так и не узнали. Рагнар хотел было сказать пошлое «есть за что подержаться», но вовремя сообразил, что в присутствии эльфа и юной девы – то бишь Ильзы, таких вещей говорить не следует. Да и перед Меридит вышло бы неловко, ведь прежде он ее любил, а она по комплекции была полной противоположностью принцессе.
– Да не твоя это! – разочаровала его Энка. – Ты портрет вспомни! Твоя светленькая, волосы кудряшками, мордочка кругленькая. А эта на лошадь похожа по всем статьям – хоть седлай, хоть запрягай! Это Эдуардова вассала невеста! Того ламарлинского хмыря, Гагена!
– А, – вздохнул Рагнар, – жаль! Я уже вроде к этой привык… тяжелая, зараза! В смысле прелесть… Тьфу! Запутался совсем! Ты точно уверена, что не моя?
– На медальон свой взгляни, если не веришь.
Видно, вопрос был для оттонского наследника очень важен, потому что он не поленился остановиться, сгрузить деву на плечи Хельги (тот в первый миг даже присел от такой тяжести) и извлечь медальон изза пазухи. Затем Рагнар уговорил Аолена засветить, хоть на минуточку, магический огонь – утомленный битвой и исцелением ожогов, эльф еле справился с задачей, – после чего долго изучал портрет, но к окончательному выводу так и не пришел.
– Вроде не она, а там кто знает? Искусству доверять нельзя, я так считаю. Вспомните памятники Хельги, и наш, оттонский, и трегератский! Разве по ним можно судить: он – не он? Знаете, я у нее, как очнется, напрямую спрошу, чья она? А пока буду обращаться как со своей… Хельги, верни деву назад! Негоже, чтобы невесту не жених, а чужой мужик на руках таскал!
Подменный сын ярла был вовсе не прочь избавиться от такой обузы, но справедливости ради возразил:
– Я ей не чужой мужик, а будущий родственник со стороны мужа. Возможный родственник. Если она – это она… Тьфу! И меня запутал своими невестами! Забирай уже ее скорее, она брыкаться начинает! Похоже, чары спадают, очнется скоро!
Прогнозы демона были преждевременны – чары не развеялись. Всю ночь принцесса колобродила: то заснет на несколько минут, то вскочит, мычит бессвязно, порывается бежать… В общем, отдохнуть после трудного боя толком не удалось – стерегли заколдованную девицу. А к утру она затихла совершенно, будто оцепенела. Ни слова, ни жеста…
Из дневника Хельги Ингрема
Орвуд очень недоволен. Говорит, неужели она станет беситься каждую ночь? Аолен его успокаивает: покажем ее колдуну, тот снимет чары. Они не должны быть особенно сильны. Нам следовало бы давно догадаться, что похититель в колдовстве не мастер. Настоящий профессионал вряд ли стал бы использовать примитивное визуальноструктурное перемещение. И уж, конечно, не сидел бы в Риморе, дожидаясь открытия навигации, нашел бы другой способ его покинуть – так считает Аолен. Пожалуй, он прав. Нас сбила с толку колоритная внешность, но теперь мы знаем, что обладатель ее не колдун, а просто нелюдь…
Максу слово «нелюдь» очень не нравится. В его мире оно носит выраженную экспрессивнонегативную окраску, чтото вроде «выродок». Это потому, что там обитают одни только люди. Для нас же оно значит просто «не человек, а другое существо», но Макс воспринимает его посвоему, уж не знаю, почему так происходит. Для меня вообще загадка, каким образом получается, что мы понимаем друг друга, общаясь на разных языках. Это явление из разряда высшей магии, не каждый может постичь его суть. Уж во всяком случае не я. Хотя происходит оно по моей собственной демонической воле. Ужасно неприятно! Такое ощущение, будто твоя правая рука не знает, что творит левая.
860 
