170 
— Я делал то, что должен был делать, чтобы защитить невинных людей. Если придется, я буду так же сражаться с Джеганем. Но нантонги не хотят уничтожить всех; они не хотят управлять миром с помощью убийств, пыток и рабства. Их верования опасны лишь для того, кто имел неосторожность вторгнуться на их земли.
— Они опасны. Вам нужно было их уничтожить.
Зедд погрозил ей пальцем.
— Почему же ты не убила Натана, чтобы устранить угрозу, которую он представляет?
— Ты приравниваешь Натана к тем, кто приносит в жертву людей в угоду своей языческой вере? Кроме того, могу сказать тебе, что, когда Натан снова будет у меня в руках, я направлю его по правильному пути!
— Ладно-ладно. Только сейчас не самое подходящее время для богословских диспутов. — Зедд пригладил свои всклокоченные волосы. — Если ты не собираешься начать преподавать нантонгам азы своей веры, я предложил бы послушаться меня и убраться подальше от их охотничьих угодий.
Энн вздохнула.
— Возможно, в чем-то ты прав. Намерения, во всяком случае, у тебя добрые.
Осторожным толчком она напомнила ему, что нужно двигаться дальше. Зедд шел по извивающемуся ущелью, стараясь держаться ручья.
Ущелье уходило на юго-запад. Зедд надеялся, что оно укроет их и выведет с земли нантонгов.
Когда луна вышла из облаков, Зедд поднял руку, знаком давая понять Энн, чтобы та остановилась, и, присев на корточки, быстро осмотрел местность, пока было достаточно света. Впрочем, он увидел немного — лишь высокие скалы да редкие рощи на отдаленных холмах.
Чуть впереди ручей исчезал в лесной чаще. Зедд повернулся, чтобы сказать Энн, что лучше всего свернуть в лес, и в свете луны увидел две цепочки следов. Он забыл, что он не может скрыть их следы. Он показал на них Энн. Она сделала жест большим пальцем в знак того, что надо сойти с грязи.
Вдалеке послышалось ржание, и они оба замерли.
— Лошади, — прошептал Зедд.
Ржание резко оборвалось. Лошадям перерезали горло.
— Проклятие! Это были хорошие лошади. У тебя есть какое-нибудь оружие?
Энн шевельнула запястьем, и в ладонь ей легла дакра.
— Только это. Ее магия работать не будет, но лезвие останется острым. А у тебя?
Зедд обреченно улыбнулся.
— Мой сладкий язык.
— Может, нам лучше разойтись, пока твое оружие не прикончило и меня?
Зедд пожал плечами.
— Я тебя не держу. У нас важное дело. Возможно, будет даже лучше, если мы разойдемся. Есть надежда, что по крайней мере один из нас его сделает.
Энн улыбнулась.
— Ты просто хочешь меня прогнать. Нас не догонят. Мы уже далеко отошли от того места, где оставили лошадей. Останемся вместе.
Зедд сжал ее плечо.
— Возможно, они приносят в жертву исключительно девственниц.
— Но я не хочу умирать одна.
Зедд тихо хихикнул и пошел вперед, ища, где можно выбраться из ущелья. Наконец он увидел подходящее место. Луна ушла за облако, и они начали подниматься вслепую, в кромешной тьме нащупывая корни и камни, за которые могли ухватиться.
Зедд слышал жужжание насекомых над головой и вдалеке — жалобный вой койота. За исключением этого все было тихо. Он надеялся, что нантонги в эту минуту делят добычу, которую нашли в седельных сумках.
Зедд выбрался наверх и повернулся, чтобы вытянуть Энн.
— Встань-ка на четвереньки. Или хотя бы пригнись пониже, когда мы пойдем.
Энн кивнула. Она выбралась наверх и встала рядом с волшебником. Луна вновь вышла из-за облака.
Прямо перед ними, преграждая им путь, полукругом стояли нантонги.
Их было человек двадцать. Зедд рассудил, что где-то поблизости есть и другие: в охоте на духов обычно участвуют много людей.
Нантонги были низкорослыми и почти голыми — за исключением набедренных повязок, которые прикрывали их мужское достоинство. На шее у каждого висело ожерелье из человеческих костей. У всех были бритые головы, жилистые руки и ноги и плоские животы. Все были обмазаны белой золой, и только вокруг глаз были нарисованы черные круги, которые придавали их лицам сходство с черепом.
Зедд и Энн уставились на копья; их острые наконечники поблескивали в лунном свете. Один из нантонгов прорычал какой-то приказ. Зедд не понимал слов, но мог догадаться, что они означают.
— Убери дакру, — прошептал он Энн. — Их слишком много. Они убьют нас на месте. Единственная наша надежда — остаться в живых и что-нибудь придумать.
170 
