Вся группа столпилась между двумя хрупкими стенами, образованными из пахучей акации и виргинских тюльпанов. Воцарилась тишина. Ни королева, ни ее окружение не произносили ни единого слова. Вдруг появилась темная женская фигура. Она склонилась в низком поклоне.
– Ну что, графиня! – прошептала королева. – Все готово?
– Совершенно готово, мадам, – ответила вновь прибывшая. Это была не кто иная, как госпожа де Ла Мотт. – Не угодно ли Вашему Величеству Взглянуть через листву на эту женщину? А того мы приведем через некоторое время.
– Она на меня очень похожа?
– Ваше Величество, можете об этом судить сами.
«По всей видимости, – подумал Жиль, – речь идет о какой-то очень интересной сцене, которая сейчас разыграется в этой рощице. Совершенно необходимо, чтобы я тоже мог поаплодировать актерам.»
В тишине он прошел через один из проемов, проделанных в стене из зарослей, сохраняя, однако, достаточную дистанцию от всей группы, чтобы не быть замеченным. Он приблизился к стене и осторожно раздвинул листву.
То, что он увидел, повергло его в неописуемое удивление.
Посреди лужайки стояла какая-то женщина с розой в руке. Она была высокого роста, стройная, вся в белом. В это мгновение вышедшая из-за облака луна осветила ее слабым светом, и этого было достаточно, чтобы заметить, что она была удивительно похожа на королеву, да и одета она была так же, как королева.
Женщина, похоже, нервничала. Из своего укрытия Жиль мог слышать ее учащенное дыхание.
Она с трудом заставляла себя оставаться на одном месте и время от времени делала несколько нерешительных шагов. Внезапно появилась графиня, которую нельзя было не узнать из-за ее черного домино. Она была в сопровождении мужчины, одетого также в черное, нечто вроде черного сюртука, застегнутого на все пуговицы. Лицо было скрыто широкополой шляпой.
Госпожа де Ла Мотт показала ему на лже-королеву. Человек отпрянул, словно его ударила пуля, поднес руку к груди. Затем, сняв шляпу, он отвесил низкий поклон. Такой низкий, что почти встал на колени. Затем он приблизился к белому силуэту нерешительными шагами. Оказавшись перед ней, он, словно его в это мгновение покинули все его силы, рухнул на колени и распростерся, как перед божеством.
Жиль слышал, как он шептал с рыданиями в голосе:
– О, сударыня! Сударыня! Наконец-то Ваше Величество соизволило простить меня.
Этот человек был тот, которого шевалье видел у Калиостро через щель в двери. Человек, который распростерся перед женщиной, был священником. Это был главный духовник Франции, кардинал Луи де Роган.
Ошеломленный Жиль увидел, как он обнимает ступни этого королевского призрака, целует их. Женщина обронила розу и прошептала:
– Вы знаете, что это значит.
В это мгновение раздался голос денди-секретаря:
– Тревога! Госпожа и господин д'Артуа идут сюда.
Госпожа де Ла Мотт устремилась к кардиналу, подняла его и почти насильно повлекла к другой стороне рощицы. Однако она дала ему время подобрать оброненную розу, к которой тот приник губами. Секретарь, сопровождаемый незнакомым Жилю человеком, вывел из рощи лже-королеву, набросил на нее накидку и увел в другую сторону.
Когда их торопливые шаги стихли, вновь воцарилась глубокая тишина. Вдруг раздался взрыв хохота.
– Даже хочется поаплодировать. Следует поздравить графиню. Она отлично устраивает комедии. Ей следовало бы доверить театр в Трианоне.
– На этом месте она будет просто чудом. – На этот раз это был голос Марии-Антуанетты. – Во всяком случае, я давно так не смеялась. Этот человек, был ли он достаточно смешон? Видели, как он распростерся у ног этой… Я думала, что он вот-вот заплачет.
– Но кто же эта женщина? – произнес другой голос. – Может, костюм, может, темнота, но было полное впечатление, что…
– Вот поэтому-то я и говорю, что этот кардинал есть презренное и глупое существо, – промолвила королева с гневными нотками. – Вы же знаете, что он, князь церкви, главный духовник Франции, бывший посол Франции в Вене при моей матери-императрице, спутал меня. И с кем, известно ли вам? С уличной девкой. Это некая Оливия, прачка, живущая своими прелестями у Пале-Рояля. Правда, это было бесплатно, но я бы не пожалела моих самых лучших бриллиантов, чтобы король и весь двор смог видеть, как он задыхается от страсти у ног этой шлюхи.
Вкрадчивый, ласковый голос тотчас же ее поддержал:
– Сударыня! Как же Ваше Величество его ненавидит! Я никогда еще не видела его таким смехотворным, таким несчастным. Вообразите толь ко, что он так страстно любит ту, которая его ненавидит, что он верит, что освободился от своих кошмаров.