Особенно,... 
78 
– Теперь вы знаете секреты дома, – сказал улыбаясь Бассанж. – Но вы стали очень крупным клиентом. Идите по этому коридору. В конце вы увидите маленькую лестницу и выйдете прямо во двор. Извините, что не смогу вас проводить.
– Но здесь же ничего не видно! – воскликнул Винклерид.
– Да нет же. Позвольте мне только закрыть дверь. До свиданья, господа.
И действительно, как только дверь закрылась, Жиль заметил, что было видно так же, как и при закрытой, благодаря зеркалу без оловянной амальгамы.
– Теперь я понимаю! – прошептал Ульрих. – Ну что же, пойдем.
– Секунду! Одну секунду!
Через зеркало он видел обоих ювелиров с двумя мужчинами, вошедшими в салон. Один из них был похож на короля.
Схожий профиль, высокий умный лоб, чуть меньше ростом, чем король, граф Прованский был значительно полнее короля. Из-за неумеренного пристрастия к вкусному столу и обильному употреблению вина его тело, затянутое в голубую тафту со странными цветами на серебряном фоне, несмотря на молодость, было грузным. Короткие ноги с трудом носили его.
– Ну что? Вы идете? – прошептал Ульрих.
– Еще секунду, прошу вас! – ответил Жиль, прильнув глазами к зеркалу.
При виде этого улыбающегося человека с любезным лицом, источающим вокруг себя удовлетворенные взгляды, его охватило сомнение. Тот ли это был человек, которого он оставил без сознания на лужайке Трианона прошлой ночью? Тот, как ему казалось, был более высокого роста, менее плотен. Но принц заговорил, и все сомнения исчезли. Да, это был он.
– Господа, – сказал граф Прованский, – я пришел к вам как парижский зевака полюбоваться вашими сокровищами. Мне так много говорили о вашем знаменитом колье, что меня обуяла жажда взглянуть на него. Покажите же его мне.
– Ничего нет легче, монсеньер. Мы только что доставали его из сейфа, чтобы посмотреть одну из застежек. Нам кажется, что на ней слегка подпортилась эмаль. Вашему королевскому Высочеству не надо будет ожидать. Вот оно.
Как бы ни стремился Турнемин остаться еще на какое-то время, чтобы послушать разговор, он все-таки должен был уйти, чтобы не оказаться шпионом в глазах Винклерида.
На цыпочках, не производя ни малейшего шума, они проследовали по коридору, который, к счастью, был устлан коврами, спустились по маленькой лестнице, открыли маленькую дверцу, очутились в маленькой темной прихожей и через другую дверь вышли во двор.
– Вы меня поправите, если я ошибаюсь, – сказал Винклерид, взгромоздившись на своего мощного макленбуржского жеребца, – но у меня сложилось впечатление, что вы не очень любите графа Прованского.
– Что же заставило вас предположить подобное?
– Выражение вашего лица, когда вы на него смотрели. И затем чувство симпатии к вам. Господин Месмер, человек с чаном…
– С чаном?
– Да, с чаном… большим ушатом, вокруг которого он сажает людей, чтобы их вылечить. Вы никогда не слышали о докторе Месмере?
– Никогда!
– Я вам расскажу. Великий человек. Так этот доктор Месмер заявляет, что если испытываешь к кому-то чувство симпатии, то понимаешь и испытываешь все, что он чувствует.
– Ну а при чем здесь граф Прованский?
– Очень просто. Это человек лживый и скрытный. И если я правильно угадал, вы его не любите.
Жиль рассмеялся.
– Винклерид, мой хороший товарищ, у меня сложилось впечатление, что мы станем большими друзьями. Я уже многим вам обязан.
– Ничем. Вы возвращаетесь со мной в Версаль?
– Не сегодня. У меня еще дела в Париже, именно сегодня вечером.
– Тогда я вас оставляю. А где вы живете в Версале?
Турнемин объяснил ему, что временно он поселен в гостиницу гвардии, но поручил своему слуге подыскать подходящее жилье, которое соответствовало бы его положению в свете и его скромному жалованью.
– У меня есть как раз то, что вам надо, я так думаю. Как раз напротив меня есть приятный особнячок, а в нем есть свободная квартира. Если вы хотите, я займусь этим.
– С радостью. Мы будем соседями. Я вам еще раз обязан.
Вынув из кармана маленький блокнотик, барон написал несколько строк, вырвал листок и протянул его Жилю. Тот прочитал: «Особняк Маржон, улица Ноай в Пти-Монтрей». Хоть у барона и было плохое произношение, но писал он хорошо.
– Вы пригласите меня на обед! – сказал он с приятной улыбкой.
– Хорошо! Обещаю вам креветок!
Швейцарец и бретонец по-английски обменялись рукопожатием и расстались. Первый направился к бульвару Сен-Мартен, а второй поехал по улице Вандом, чтобы выехать на улицу Нев-Сен-Жиль в Маре, где жила графиня де Ла Мотт-Валуа, осмелившаяся так походить на Жюдит.
78 
