15 
Энн обернулась, на ее прелестном лице было написано удивление:
– Завоевать мою руку? Перегрин? Несмотря на то, что твой род враждует с ними, ты ничего не знаешь о нем. Это грязные, невежественные люди. Старший брат даже не присутствовал на собственном свадебном пиру. Он был очень занят – считал золото, полученное в приданое за невестой. Когда мачеха леди Лианы в справедливом гневе пригрозила расторгнуть брак, он увел свою девственницу-невесту наверх и.., и… – Энн остановилась и оглянулась. – Он больше животное, чем человек.
– Это слухи. – Тирль не желал верить сказанному. – Я видел, как они сражаются. Тот, кто приедет на твой турнир – очень хороший боец.
– Он может победить тебя? Тирль улыбнулся.
– Я не собираюсь выяснять это, ибо не буду участвовать в играх. Я пришел просить тебя об одолжении.
– А, так, значит, ты явился не только для того, чтобы посмотреть, как цветы склоняются перед моей красотой?
– Конечно, это было основной причиной, – Тирль потянулся к руке Энн, но девушка оттолкнула его.
– Я бы придавала больше значения твоим комплиментам, если бы ты не говорил мне все это еще с тех пор, как мне было восемь лет. В самом деле, Тирль, ты чересчур просто подходишь к ухаживанию за женщинами. Тебе нужна такая, которая не поставит тебе в вину то, что твоя лесть скучна и устарела.
– Такая, как ты? Я буду счастлив, если ты согласишься выйти за меня замуж.
– Ха! Я выйду замуж за человека, который упражняет свой мозг, а не мускулы. Мне хочется иметь мужа, с которым можно поговорить. Если же я попытаюсь поговорить с тобой о чем-нибудь, кроме доспехов и копий, ты уснешь и захрапишь.
Говард улыбнулся, глядя на Энн. Она совсем не знает его, если считает, что он больше всего на свете интересуется доспехами и копьями.
– Клянусь, что, если женюсь на тебе, то не усну. Более того, нам и помимо разговоров будет чем заняться.
– Твое хвастовство мне надоело. Говори, о каком одолжении ты хотел просить?
– Я хочу помочь Перегринам, и не хочу, чтобы они знали, что я – Говард. Я буду действовать под именем Смит.
Энн холодно взглянула на Тирля. У нее были темные волосы, почти полностью спрятанные под покрывалом, темные брови и темные глаза, которые, когда Энн этого хотела, могли любого испепелить на месте.
– Неужели ты думаешь, что я могу позволить подвергнуть опасности гостя моего отца? – Она встала, не сводя с Тирля взгляда. – Я была о тебе лучшего мнения.
Энн не успела сделать и двух шагов, как Тирль остановил ее.
– Я сказал, что хочу им помочь, и это правда, – больше он не сказал ни слова. Он только смотрел на нее, моля Бога, чтобы Энн поверила.
– – Зачем? – спросила она. – Зачем тебе помогать грязным скотам вроде этих Перегринов? Разве они не считают ваши земли своими? Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты будешь помогать людям, по милости которых можешь стать нищим?
– В это трудно поверить, но это правда. Я даже не знаю их. Видел их на расстоянии и не питаю к ним такой вражды, как мой брат. Я просто хочу… – Он замялся, не желая говорить ей больше, чем следует, и не придумав, как объяснить свое желание помочь Перегринам, не упоминая Зарид.
– Здесь замешана женщина, – сказала Энн.
Тирль заморгал. «Она чертовски сообразительна», – подумал он.
– Женщина? При чем тут женщина? Приезжают два брата: средний – чтобы участвовать в турнире, а младший – в качестве оруженосца. Разве я не могу сделать что-нибудь просто из любви к человечеству? Мой брат ненавидит этих Перегринов, а я устал от ненависти. Неужели я не могу хотеть, чтобы эта вражда прекратилась? Я хочу мира между нашими семьями.
– Как ее зовут? Тирль прищурился.
– Я отказываюсь от своего предложения руки и сердца. Я знаю тебя со дня твоего рождения, а ты не веришь в мои добрые намерения, порочишь меня и мою семью.
Энн понимающе улыбнулась.
– Ты любишь ее так же, как любил жену того молоденького графа?"
– Это нечто совсем иное. Она была женщиной, а в мужья ей достался мальчишка. К тому же я уже сказал тебе, что к женщинам это отношения не имеет. – В душе Тирль поклялся в ближайшее время сходить в церковь исповедаться. – Обидно, что ты так плохо думаешь обо мне.
– Хорошо, – согласилась Энн. – Ты выиграл. Я сохраню твою тайну, но клянусь, я выясню, зачем ты решил дурачить этого бедного глупца Перегрина.
15 
