28 
– – Почему ты мне не веришь? Нам нужно было как-то прокормиться, и я занялась проституцией. Мы с Джереми…
Он начал намыливать ей лицо, поэтому она не смогла продолжить.
– Я не верю тебе. Во-первых, ты скорее умерла бы, чем отдалась за деньги.
– Но я…
– А во-вторых, ты такая красивая, что если бы действительно занялась проституцией, то не стояла бы в очереди за бесплатным супом.
– Да-а? – удивилась она.
Кэтрин понимала, что должна испытывать смущение, сидя перед ним обнаженной и позволяя купать себя как ребенка. Но почему-то с Коулом это казалось почти естественным.
– Ты должен выслушать меня, – снова начала она. – Есть вещи, которых ты не знаешь. За мной охотится полиция. За меня обещана награда. Я…
– Ты готова выходить? – спросил он, стоя перед ней с большим махровым полотенцем.
Кэтрин поморщилась. Ей было необходимо достучаться до него, заставить понять, как опасно рядом с ней находиться, – Отвернись.
– Ни за что. – И, видя, что она не двигается, добавил:
– Ты можешь просидеть здесь всю ночь, но когда все-таки соберешься выходить, я все равно буду стоять здесь с полотенцем.
– Ты очень упрямый мужчина, – сказала Катрин и, глядя прямо ему в глаза, вышла из ванны.
– Я просто беру пример с тебя, – ответил Коул, заворачивая ее в полотенце. Потом он отнес Кэтрин в спальню, усадил на кровать и стал расчесывать ее мокрые волосы.
– Куда это ты собралась? – спросил Коул, когда она вдруг вскочила.
– Хочу проверить, как там Джереми.
– С ним все в порядке, его молодой организм скоро окрепнет. Конечно, в том случае, если ваши скитания закончатся. Садись, – попросил он.
Кэтрин словно замерла на месте. Тогда Коул забрался на кровать и, обхватив ее ноги своими ногами, заставил сесть. Теперь он мог беспрепятственно расчесывать ее длинные шелковистые волосы Кэтрин хотела сказать, что не очень-то прилично сидеть в такой позе, но его взгляд заставил ее замолчать. И потом, так приятно было чувствовать, как большие, сильные руки перебирают ее волосы.
Коул крепко прижал к себе Кэтрин. В первый раз за шесть месяцев она чувствовала себя чистой, накормленной и в тепле Контраст по сравнению с тем положением, в котором она находилась последнее время, был слишком разительным. Кэтрин откинула голову ему на плечо и тихо заплакала – Я хочу, чтобы ты рассказала мне о себе, – потребовал Джордан, приблизив губы к ее уху – Все с самого детства.
И вопреки своим намерениям Кэтрин начала рассказывать ему историю своей жизни.
Она была дочерью поварихи в большом ирландском поместье Дочь хозяина поместья, по мнению учителя, плохо усваивала программу, и родители решили посадить вместе с ней за парту Кэтрин. Они надеялись, что вдвоем девочкам будет учиться веселее и дела их дочери пойдут лучше.
Но этого не случилось. После нескольких лет безуспешных попыток учитель предоставил хозяйской дочери гонять целый день по полям верхом на лошади и все свои знания передал Кэтрин.
Потом появился Сэн О'Коннор, старший брат хозяйской дочери, молодой наследник поместья.
– Я была без ума от него, – рассказывала Кэтрин, не замечая, как передернулся от этого признания Коул, – Он был такой элегантный, красивый, а речи сладкие, нежные – чистый мед – Она улыбнулась. – Я бы уступила ему, если бы не мать, которая сказала, что с виду все О'Конноры сама доброта, а на поверку оказываются подлецами. Поэтому она всегда строго следила, чтобы я не оставалась с ним наедине – И все-таки вам это удалось, – тихо сказал Коул – О да, – с горечью отозвалась Кэтрин. – Он получил свое, но это стоило ему многих хлопот Знаешь, что он сделал? Он устроил фиктивную свадьбу. Попросил одного из своих оксфордских приятелей переодеться в священника, и тот обвенчал нас. Да так ловко, словно играл спектакль.
– Почему ты решила, что венчание было ненастоящим?
– Я была молода, но отнюдь не глупа. Хотя…, не знаю. После церемонии Сэн повел нас в местную таверну. Он и без того уже был пьян, так что не знаю, зачем ему понадобилось пить еще, я вообще никогда не понимала, для чего люди пьют. Там работала официанткой одна девушка, и она мне сказала:
«Если этот парень – священник, то я – монашка». Потом она спросила, знает ли моя мать, где я. И внезапно мне все стало ясно.
– И ты сбежала, – сказал Коул, притягивая ее ближе.
– Да, я убежала. Но на полпути Сэн догнал меня. Она замолчала, и Коул спросил:
– И что же было дальше? Кэтрин сжалась в комок.
28 
