62 
—Если этого не делать, грош цена тогда роли. Любой.
Да, грош цена.
—Я... а я почти забыла, кто ты. Эти последние несколько недель здесь и на ранчо я совсем не чувствовала, что рядом со мной Сэм Уивер, чье имя большими буквами сверкает со всех реклам!
Сэм, озадаченный, тоже поднялся с места.
—Джоанна, ты же не будешь говорить мне, что актеры тебя пугают. Ты всю жизнь имеешь с ними дело.
—Всю жизнь, — проговорила она. Ей не хотелось его любить. Ей не хотелось любить никого, особенно актеров, кинозвезд, тех, чье имя у всех на слуху. Беда была в том, что с ней это уже произошло. — Дело не в том, что они меня пугают, а в том, что я очень легко забыла, что ты не просто человек, которого я встретила и которым увлеклась!
—Увлеклась, — повторил он, вырвав из фразы последнее слово. — Что ж, прогресс налицо! — Сэм взял ее за плечи. То, как спокойно он это произнес, было обманчивым, заставляя ее забыть, как быстро он может вспыхнуть. — Я, черт возьми, не знаю, о чем ты говоришь, но мы мигом разберемся. Сейчас же посмотри мне в глаза! Нет, ты смотри на меня, Джоанна, — повторил он, слегка встряхнув ее. — И скажи, что любишь меня!
—Я никогда не говорила...
—Никто лучше меня не знает, что ты говорила, а что — нет! — Он крепко прижал ее к себе, заставляя смотреть ему в глаза. — Я хочу это услышать сейчас! Какое имеет значение, как именно я зарабатываю себе на жизнь, что говорят критики или во сколько меня оценивают в билетных кассах? Ты любишь меня?
Она хотела покачать головой, однако попросту не смогла ею пошевелить. Как можно лгать его взглядом и его прикосновениями? Джоанна глубоко вдохнула и уверенным голосом произнесла:
—Да.
Сэм был несказанно рад услышать это, но Хотел настоящего признания в любви!
—Что «да»? — спросил он.
—Да, я люблю тебя.
Он еще долго смотрел на нее. Джоанна слегка вздрагивала, и он, склонив голову, коснулся ее лба губами. Он не понимал, почему ей так трудно было сказать эти слова.
Сэм был намерен это выяснить. Но не сейчас.
—Это должно многое упростить.
—Нет, — пробормотала она. — Это ничего не меняет.
—Мы об этом поговорим. Давай сядем.
Джоанна кивнула. Она знала: надо что-то говорить, но что именно, не знала. Стараясь заполнить неловкую паузу, она направилась к входной двери, чтобы запереть ее на ночь. И тут она услышала экстренное сообщение в вечерних новостях.
«Как сообщают источники, сегодня вечером известный продюсер Карл У. Паттерсон перенес сердечный приступ. В особняк на Беверли-Хиллз, где он проживает со своей невестой Тони ДюМонд, были вызваны врачи скорой помощи. В настоящее время его состояние остается критическим».
—Джоанна! — Сэм положил руку ей на плечо. Услышав это известие, она не вскрикнула и не охнула. Глаза ее оставались сухими. Она просто остановилась на ходу как вкопанная. — Бери сумочку! Я довезу тебя до больницы!
—Что?
—Я довезу тебя. — Он выключил телевизор и сам взял ее сумку. — Пойдем!
Она только кивнула и покорно пошла за ним.
Никто не позвонил ей. Странность этого обстоятельства поразила Сэма, когда они поднимались в лифте в кардиологическое отделение. С ее отцом случился сердечный приступ, а ее никто об этом не известил!
Сэм вспомнил, как год назад, промозглой поздней осенью, когда его мать, поскользнувшись на льду, сломала лодыжку, он получил сразу три звонка. Один — от сестры, другой — от отца, третий — от матери, которая сообщила, что папа с сестрой — паникеры, каких поискать! Тем не менее травма матери взволновала его настолько, что он быстро перестроил свой график так, чтобы иметь возможность тут же вылететь на восток. У него в запасе было всего тридцать шесть часов, однако этого времени хватило, чтобы повидать маму, расписаться на ее гипсе и успокоить свою душу.
А сломанную лодыжку нельзя даже сравнивать с сердечным приступом. Джоанна — единственный ребенок Паттерсона, а ей приходится узнавать о болезни отца из одиннадцатичасовых новостей! Даже если они не близкие друг другу люди, все равно они — семья. По мнению Сэма, кризисные ситуации заставляют семьи сплачиваться.
Она молчала с тех пор, как они выехали из дому. Он старался успокоить ее, предложить поддержку, вселить надежду, но Джоанна не отвечала. Казалось, будто она шагает механически, бледная, ошарашенная, словно на автопилоте, который без труда включается, когда это необходимо.
62 
