128 
Надо было видеть ту искаженную ужасом мраморную маску, в которую превратилось лицо бедного Орвуда в этот миг! Он-то уже успел расслабиться, поверить, что беда миновала!
Но страшноватая физиономия оттонского наследника расплылась в лучезарной улыбке.
— Так ведь как оно вышло-то, почтенные! Не ведал горемычный сын ваш, какая радость его дома ожидает! А как узнал — тотчас и говорит мне: «Скорее, брат Рагнар, шли грамоту в Оттон, пусть не мешкая вышлют мне мешок-другой золотых, чтобы дорогим моим родителям хоть на первое время хватило, да еще золотую ванну надобно захватить. — Знал, знал рыцарь, где у гномов самое слабое место! — Потому что негоже, чтобы сын жил лучше отца»! Вот как он сказал! А я уж и бумагу в лавке купил, и чернилами обзавелся. Нынче же вечером отпишу, с гонцом отправим — и двух недель не пройдет, как будет у вас весь груз — и золото и ванна…
— Моя?! — не выдержал, сдавленно взвыл Орвуд.
— Тихо ты! — шикнул рыцарь. — Думаешь, у нас в королевстве одна-единственная ванна?
В общем, соглашение было достигнуто. Долвуд с Кемрой обещали не проклинать сына и признать новую родню, если в ближайшее время получат обещанные дары.
Вернувшись из «гостей», рыцарь поторопился засесть за письмо. Писал долго, высунув от усердия кончик языка, пачкая пальцы чернилами, будто малолетний школяр.
«Привет вам, дорогие папаша и мамаша, ваши величества, от сына вашего Рагнара!
Не успели мы давеча расстаться — уже пишу вам взад. Не иначе уготовано мне судьбой превратиться к старости в писаря! Но теперь не о том.
У дорогого друга нашего Орвуда приключилась великая радость. Родители его, что сгинули без вести в рудниках тому уж тридцать лет как (без малого), намедни объявились живые и здоровые телом, хвала всем богам и демонам в особенности! Такие вот чудеса порой случаются в горах, ничего тут не поделаешь.
А потому прошу вас, дорогие родители, выслать в Даан-Азар без промедления пару-тройку мешков золотых да еще ту ванну на грифоньих ногах, что за ненадобностью стоит у мамаши в чуланчике. Вроде она потяжелей той, что в кладовой под парадной лестницей, и блестит лучше.
Поистине от щедрости и расторопности нашей теперь за — висит судьба Мира! Пусть в телегу коней порезвей запрягут и меняют почаще, днем и ночью гонят.
На том с почтением и до встречи!
— Вот! — Он протянул бумагу Меридит. — Проверь, не много ли ошибок? А то будет неловко перед дворцовым книгочеем.
Диса пробежала глазами текст.
— Терпимо, — вынесла вердикт она, жирно вычеркивая оборот «взад». — Ты бы хоть объяснил им, зачем деньги нужны. Намекнул как-то. Не о медных грошах речь идет!
— А! — легкомысленно отмахнулся наследник — Не суть! Писать лень, расскажу при случае. От двух мешков и одной ванны королевство наше, боги дадут, не обнищает…
Письмо ушло в Оттон без изменений, тем же вечером.
Пока Хельги делал очередную запись в дневнике, а Рагнар кропал свое послание, Меридит и Орвуд делились со спутниками своими впечатлениями от визита, причем гном был куда менее сдержан в выражениях, нежели диса. Девица, из деликатности, пыталась сгладить наиболее острые моменты, старалась отделаться обтекаемыми фразами. Но старший брат по оружию предпочитал называть вещи своими именами. Новая родня была ему много ближе старой, кровной, и он не видел причин скрытничать, оправдывать последнюю в глазах первой.
А причина была. Характер дочери сенатора Валериания, как известно, тоже оставлял желать много лучшего. Она и здесь нашла повод для насмешек.
— Никакой опыт не бывает лишним! — хихикнула она. — Теперь мы, по крайней мере, знаем, в кого Орвуд уродился таким сварливым!
Но Меридит сурово, исподлобья взглянула на боевую подругу и попросила строго:
— Не надо этим шутить! Ты просто не представляешь, о чем говоришь! Тебя с нами не было!
И сильфида, как ни странно, приумолкла.
— Как только выдастся свободное время, приглашу хорошего колдуна, — пробормотал Орвуд себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь. — Думается мне, Хельги прав. Мои родители прокляты. Или еще как-то зачарованы. С этим надо что-то делать, иначе рано или поздно беды не миновать!
128 
