196 
Светящийся шарик прикорнул на кончике носа заметно озадаченного живоглота, припавшего к тропе и весьма недовольного разоблачением. Клацнули зубы, но пульсар легким перышком выскользнул из смыкающейся пасти и завис чуть поодаль.
Он и впрямь походил на малого тинника – если подрастить последнего до размеров медведя, пропорционально увеличив зубастую пасть от уха до уха. Казалось, шеи у него нет вовсе, голова плавно перетекала в квадратное туловище, покрытое спутанной шерстью. Мощные задние лапы были короче передних раза в два, из-за чего казалось, будто живоглот идет вприсядку.
Я как-то сразу поверила в его глотательные способности и не стала дожидаться наглядной демонстрации. Мы ударили одновременно – я излюбленной волной огня, Кузьмай с надрывом заголосил какое-то заклинание. Понять его в столь драматическом исполнении было непросто, но, как ни странно, оно сработало: нас обоих швырнуло на землю, тварь же едва пошатнулась. Волна прошла верхом, гигантской дугой расчертила небо и бесславно угасла, оставив легкое дымное облачко.
– Я же просила! – завопила я. Оправдываться было некогда – мы подхватились и бросились врассыпную: я назад по тропе, мимо остолбеневшего от такой наглости живоглота, Кузьмай вперед – другого пути не было.
Удаляться от болота тварь не хотела, а может, просто любила девушек в собственном соку. Она без колебаний развернулась и бросилась за мной, давясь хриплым рыком. Двигался живоглот длинными прыжками, каждый в пять-шесть моих шагов, но грузно и неуклюже, так что догнать меня ему удалось не сразу. В темноте я почти ничего не видела и неслась наугад, стараясь не думать о трясине по обе стороны тропки. Ноги скользили по мокрой осоке. Живоглот старательно пыхтел за спиной, нагуливая аппетит перед ужином. Разумеется, я не собиралась подкармливать бедное животное. Дождавшись подходящего момента, я резко остановилась, развернулась, присела и кувыркнулась вперед, бормоча заклинание. Надо мною в высоком прыжке пролетел удивленный живоглот, приземлился и яростно взревел: из парных дыр в брюхе хлестали темные струи, шерсть по краям дымилась. Не обольщаясь, я вскочила на ноги и без оглядки побежала обратно. Глаза худо-бедно приноровились к темноте, трясина слабо фосфоресцировала. Тропа казалась черным ручьем, змеившимся по серебристому лугу. Нежить на диво живуча: даже выпотрошенная, не сразу издохнет; получив же смертельную рану, будет преследовать обидчика до последнего. Может статься, до утра – тьма покровительствует нечистой силе, в ней прекрасно себя чувствует даже изначально мертвый зомби. Потому-то бывалые маги рекомендуют загодя приглядеть высокое дерево, дабы в случае чего пересидеть на нем праведный гнев агонизирующей твари. Раньше я посмеивалась над подобными советами, но сейчас была совсем не прочь схалтурить, махнув рукой на честь, доблесть и славное имя в летописи.
Раненый живоглот скакал медленнее, зато свирепо и недвусмысленно ревел в полный голос, отбивая охоту сдаваться и просить прощения. До Кущи оставалось меньше тысячи шагов, до живоглота – три прыжка, для мгновенного перемещения на несколько сот локтей требовалось замереть хотя бы на пять секунд и умиротворенно сосредоточиться. Я сомневалась, что сумею надлежащим образом умиротвориться с разъяренным живоглотом за спиной, и мчалась вперед что есть мочи, лихорадочно перебирая в памяти доступные заклинания. К сожалению, большинство из них были строго специфичными, рассчитанными на конкретный вид нежити, а живоглот классификации не поддавался.
Тварь настигала. В лицо бил ветер, в спину – столь же неприветливое дыхание. Эх, жаль, меч остался в ските. Закаленная сталь порой оказывается действеннее магии, упокаивая нежить на месте. Я представила веревку, натянутую поперек тропы, перепрыгнула и с удовольствием заслушала тяжелый удар о землю. Топот на секунду умолк, потом возобновился с удвоенным энтузиазмом. Только я собралась повторить удачный трюк, как сама поскользнулась на островке грязи, шлепнулась на колени и единственное, что успела сделать, – обернуться и швырнуть в живоглота пульсирующий комок огня, растекшийся по морде.
Как ни странно, это сработало – ослепленный гад закрутился на месте, рыча, плюясь и раздирая морду лапами. От пульсара летели клочья вперемешку с шерстью. Я потихоньку отползала назад и все никак не могла подняться, неудачно подвернув ногу. Малейшее движение причиняло острую боль, ступня словно онемела.
196 
