410 
У подножия холмов частенько попадались деревеньки – маленькие домики кучно толпились в низине, а вверх по склону тянулись полоски возделанных полей и садов, при взгляде на которые складывалось впечатление, что местные садоводы привязывают каждое яблочко веревочкой, дабы потом не разыскивать его в крапиве верстой ниже. Жили здесь преимущественно гномы, а то и оседлые орки – эти предпочитали земледелие стадам истошно блеющих овец, иногда перегораживающих дорогу на четверть часа. Впрочем, встречались и человеческие поселения, и смешанные. Отличить их можно было по тем же садам и скоту – гномы высаживали плодовые деревья длинными узкими полосами, а сами яблоньки больше напоминали кусты, едва достигавшие пешему человеку макушки. Мелкие темно-рыжие козы алчно косились на них из-за добротной ограды. Люди предпочитали более солидную живность вроде коров и лошадей, пасущихся прямо среди кряжистых деревьев.
А потом горизонт затянуло сизой дымкой, спустя еще десяток верст уплотнившейся в полоску с зубчатым верхом.
– Элгар.
Ролар приподнялся на стременах, хотя лишняя пара вершков вряд ли могла что-то изменить – путники и так стояли на верхушке высоченного холма. Вернее, Лён на Вольте и Ролар на Повилике, изящной кобыле-к'яарде оригинального золотистого окраса с темно-рыжими подпалинами на ногах и морде. Орсанин Венок, упрямо наклонив морду, карабкался в гору, а очередная Валова дохлятина с отвращением взирала на холм, не желая начинать восхождение даже под угрозой перекрутки на колбасу, в подробностях описываемой троллем.
– Далеко до него?
– Расстояние обманчиво. Если по прямой – два дневных перегона. А нам надо проехать еще не меньше трех. Может, сделаем привал и перекусим?
Лён оглянулся на запыхавшуюся, но довольную Орсану, последние сорок саженей тащившую коня под уздцы, и в который раз едва удержался от смеха. К вечеру девушка несколько облиняла, но все равно производила потрясающее впечатление.
– Давай. Потом спустимся по противоположному склону, Вал как раз успеет объехать.
Тролль уже и сам отчаялся пробудить в своей животине дух горного козла, направив ее влево по дороге. Грязно-бурая кляча на поверку оказалась двужильной, отставая от к'яардов и Венка во время галопа, но неизменно настигая, когда те выдыхались и переходили на трусцу.
Орсана повалилась на траву, нашарила и отвязала от пояса флягу, сделала несколько жадных глотков.
– Уф… хорошо, что Вольха с нами не поехала – тут и здоровый ноги переломает! Похоже, тебе действительно удалось крепко ее разозлить…
Лён только вздохнул, спешиваясь.
– Но, – продолжала девушка, затыкая флягу, – ты уверен, что настолько крепко?
– Зная Вольху? – Повелитель Догевы почесал ластящегося жеребца за ухом, еще раз глянул на горы и удрученно покачал головой. – Нет.
* * *
Я мрачно поглядела в кружку, с верхом наполненную некой киселеобразной жидкостью зеленоватого цвета, издававшей ни с чем не сравнимый аромат помойного ведра.
– Выпей, малышка, – с видом матерой отравительницы проворковала Келла. – Тебе сразу же полегчает!
– В смысле пронесет?
Вампирка обиженно фыркнула и уже без особых церемоний впихнула кружку мне в руки.
Вкус ничем не уступал запаху, но, зная Келлу, дальше капризничать было опасно. Забинтованная нога, устроенная на высокой подушке, вела себя хорошо – пока ее не пытались использовать по назначению. А для украшения кровати она очень даже годилась. Велька взирала на объемистое дело своих рук с плохо скрываемой гордостью. Магический лубок она накладывать не стала и мне не позволила – мол, чтобы чувствовала серьезность своего состояния.
Убедившись, что кружка опустела, Келла с усмешкой щелкнула меня по подбородку, заставив от неожиданности проглотить оставшееся во рту зелье (я как раз прикидывала, куда бы его понезаметнее сплюнуть). Игнорируя возмущенное сопение пациентки, травница прихватила свечу и вышла на кухню, прикрыв за собой дверь.
Я устало откинулась на подушку, глядя в серый квадрат окна. На улице с момента отъезда друзей не утихала непогода. Ветер обрывал с деревьев остатки листвы, с волчьим подвыванием гнал на запад низкие лохматые тучи, то и дело разражавшиеся дождем в знак протеста. Голова была тяжелая, познабливало, но о сне я даже не думала.
410 
