120 
Выслушав описание Арианы, он покачал головой:
— Здесь всего тридцать прокаженных, у нескольких из них есть дети, у которых не замедлят проявиться предвестники болезни. Мои братья и я сам знаем всех их наперечет, и если вы думаете, будто кто-то мог тайно явиться ночью, помните, что, хотя здания и обветшали, но дверь крепка и запирается наглухо с заходом солнца. Хотите взглянуть?
Поняв, что согласиться означало бы подвергнуть сомнению слова этого монаха, и зная, насколько честным он был человеком, гости отказались, поблагодарили брата Жюстена, забрали пустые корзины и, снова оседлав коней, повернули к своей обители.
— Куда он мог ее увести? — проговорил, наконец, Тибо, обращаясь скорее к самому себе, чем к спутнику. — И почему ему понадобилась такая охрана, чтобы отвести беззащитную молодую женщину в лепрозорий, до которого она так и не добралась?
— Я тоже об этом думаю, — отозвался Адам. — К несчастью, если не считать стражи, чьей помощью воспользовался сенешаль, только он сам может ответить нам на наши вопросы...
— Стало быть, выход есть, — проворчал Тибо, неспособный дольше сдерживать гнев и тревогу, и развернул коня, чтобы сменить направление. — Надо пойти к нему и спросить!
И он во весь опор поскакал к дому сенешаля. Адам последовал за ним, нахлестывая коня, чтобы догнать друга.
— Вы забыли про устав, который приняли? — прокричал он, стараясь быть услышанным сквозь вихрь скачки. — Тамплиер, если только он не участвует в битве, не может никому причинить вреда ни действием, ни словом. Удары и оскорбления для нас запрещены. Вы должны поговорить с ним... вежливо!
В ответ послышался злобный смешок.
— Знаю! И очень... вежливо его отделаю!
И все же Тибо пришлось остудить свою ярость. Жослена де Куртене дома не оказалось, он отправился в Яффу к больной сестре, племяннице и маленькому королю. Возвращаясь назад вместе с очень мрачным, но усмиренным Тибо, Адам с явным облегчением тихонько вздохнул. Идти на открытое столкновение с всемогущим сенешалем было бы смертельно опасной глупостью, и он искренне возблагодарил Господа и Пресвятую Деву за то, что они избавили друга от этой опасности. По крайней мере, на ближайшее время, а это главное. А дальше он сам справится, он будет настороже...
Глава 9
Темные тучи
Изабелла вернулась в Наблус. Она не слишком была этому рада. Здесь было так мирно, так спокойно, что событием казался даже полет ласточки! Полная противоположность Моавскому Краку, где суета и жестокость стали обыденностью. Там, в сумрачной крепости, втиснутой между тучными землями, орошаемыми Иорданом, и пустыней, Рено Шатильонский сумел устроить своим домочадцам такую жизнь, от которой они иногда смертельно уставали, но скучно им не бывало никогда. Старый разбойник без устали подстерегал караваны, которые продвигались от побережья Красного моря и, нисколько не интересуясь тем, откуда и куда они направлялись, набрасывался на них с радостной жадностью голодного волка, который чует приближение славного обеда. Стражу, сопровождавшую караван, убивали, отрезали несколько голов, и на замок изливался новый поток богатств, что позволяло пировать и праздновать несколько дней подряд. Пили допьяна, иные допивались до того, что падали под стол и совокуплялись там, не разбирая с кем. Вот так и вышло, что однажды ночью Изабелла оказалась в постели свекра, пока ее супруг спал беспробудным сном, упившись тяжелым греческим вином.
Странный это был опыт, но он оказался далеко не таким ужасным, как могла бы предположить молодая женщина. Во-первых, потому что и она была немного пьяна, а во-вторых, грубый Рено, демонический Рено, распутник Рено не давал ей опомниться, чередуя умелые ласки с жестоким насилием и доводя ее до нестерпимого наслаждения, так что она едва не лишилась чувств. Протрезвев, он даже и не пытался оправдываться, а только сказал ей, что любит ее и хотел ее до безумия с того самого дня, как она вошла в его дом. Что она могла на это ответить? Что любит своего молодого мужа? Это пока еще было правдой, но после того, что она испытала в объятиях этого дикого зверя, которому было уже под шестьдесят, любовные утехи с Онфруа показались ей робкими и пресными.
И тогда жить в замке ей стало трудно. Госпожа Стефания, неусыпно приглядывавшая за супругом, давно уже заметила, какие чувства он испытывает к очаровательной Изабелле, едва достигшей семнадцати лет. И если Рено смог в ту самую ночь утолить свою страсть, то лишь потому, что просто-напросто до утра запер жену в чулане. Эту «оплошность» свалили на одного из слуг. Беднягу выпороли, но дело было сделано. Стефания поняла: муж, в полном согласии с поговоркой, утверждающей, что «горбатого могила исправит», готов на все ради того, чтобы снова насладиться восхитительным телом, доводившим его до безумия. Он был способен убить Онфруа, а может быть, даже и ее саму зарезать, чтобы потом жениться на Изабелле.
120 
