Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
121 
Неудивительно, что герцоги Анжуйские интересовались новым аббатством, которое осыпали пожертвованиями. Последний граф Генрих II Английский, тоскуя по родному небу, решил сделать аббатство местом своего погребения, а также тех членов своей семьи, которые бы этого пожелали. Генрих III, сын Джона и Изабеллы, нарушил традицию, выстроив Вестминстерское Аббатство, которое стало местом королевских усыпальниц.
Со времен основания наиболее знатные дамы уединялись в аббатстве Фонтевро: дочь Фуке Анжуйского, короля Иерусалима, дочь Пьера Куртенья, императора Константинополя, а также Бертрада, королева Франции, но аббатству довелось пережить и появление многих принцесс, уведших его из-под сильной власти. В XV веке суровый порядок бенедиктинцев переживал упадок. Понадобилась энергия аббатисс-реформаторш, таких как Рене и Луиза Бурбон, чтобы вернуть существовавший стиль жизни. Многочисленные дочери Карла IX и Генриха IV обоснуются здесь, но самой известной из аббатисс была, безусловно, эрудированная Габриэль де Рошешуар-Мортемар, сестра мадам де Монтеспан, которой удалось превратить Фонтевро в центр культуры.
Естественно, во времена Революции монахини подвергались гонению. Наполеон I имел дурной вкус и превратил аббатство в казармы. Республика распорядилась им еще хуже, расположив здесь тюрьму. Темница мало-помалу освободилась от своих узников, которым, однако, принадлежала большая часть реставрационных работ, преимущественно, в садах аббатства.
ШАЛЕ
Детство Талейрана
Имя матери — на устах у Бога и в сердцах маленьких детей.
Однажды летом 1758 года маленький мальчик четырех с половиной лет спустился из экипажа, следовавшего из Бордо в Барбезье; его сопровождала гувернантка, мадемуазель Шарлемань, а также двое слуг, которым было поручено проследить за безопасностью этого путешествия. Это был прехорошенький светловолосый мальчуган с нежным тонким личиком, озаренным прекрасными, огромными голубыми глазами и оживленным маленьким, чуть вздернутым носиком. Как и полагается ребенку из знатной семьи, он был очень хорошо одет, но казался слишком бледным, хрупким, беззащитным и даже страдающим. Его правая ножка, втиснутая в отвратительный башмак, скрывала ужасный недостаток, один из самых непоправимых, из-за которого к человеку неизбежно прикрепляется прозвище — «хромоножка». Это ему досталось «в награду» после одного несчастного и поистине нелепого случая.
Как это было принято в свете, и особенно в Версале и Париже, малыш после рождения был сдан на руки кормилице. То ли по неловкости, то ли по рассеянности, кормилица положила его однажды на комод, откуда он и соскользнул, сломав при этом ножку. Лечение было запоздалым, неумелым, а потому очень скоро стало очевидным, что этот нелепый случай повлечет за собой самые тяжелые последствия: ребенок на всю жизнь останется хромым. Тогда он еще не мог знать, что эта травма будет стоить ему его права первородства (его старший брат умер в пятилетнем возрасте) в пользу третьего брата.
Его бросят Церкви, как бросают отбросы на помойку, не удосужившись даже спросить, что, собственно, он сам думает по этому поводу.
Если бы он родился в одной из многочисленных простых семей, в которых принято любить своих детей, быть может, будущее Франции изменилось. Однако у Талейран-Перигоров такие нежные чувства не были в ходу, тем более, если речь шла о ребенке, не вызывающем у своих родителей ни малейшего чувства гордости. Хилый (он едва не погиб от дизентерии), хрупкий и нелюбимый, маленький Шарль-Морис умер бы в один прекрасный день, находясь без присмотра в каком-нибудь углу своего холодного дворца, если бы не его бабушка, герцогиня де Шале, вступившаяся за несчастное дитя в надежде на то, что свежий воздух его родной страны сделает чудо и вернет ему здоровье.
На самом деле эта почтенная шестидесятивосьмилетняя дама приходилась ему прабабкой по материнской линии, хотя и по отцовской ветви также являлась ему какой-то родней. Урожденная Мария-Франсуаза де Рошешуар-Мортемар, внучатая племянница госпожи де Монтеспан и великого Кольбера, мадам де Шале сначала была женой маркиза де Кани, от которого у нее появилась дочь, в свою очередь, теперь уже имеющая маленького внука. Овдовев в первый раз, она вышла замуж за своего кузена, герцога де Шале, испанского гранда, который стоял во главе всего семейства Талейран-Перигоров, восходящего своими корнями к самому Гуго Капету.
121 
