70 
— Да, они теперь в Ливерпуле, — ответил Марко.
— Подожди-ка, — горячо произнесла Тува. — Я всегда думала, что только у Людей Льда есть личные помощники!
— Отчасти это так. Помощники Людей Льда наделены особой силой и по-своему уникальны. Но у простого, обычного человека тоже есть тот, кто стоит на его стороне. Не у каждого человека, конечно, но у многих.
— Откуда же они берутся? Это умершие родственники? Так же, как у нас?
— Бывает, что так. Но обычно — это духи.
— Духи — понятие слишком расплывчатое.
— Да, ты права. Но все объясняется странствиями душ. Ведь тебе, Тува, хорошо известно, что человек проживает множество жизней.
— В самом деле! В этом я совершенно уверена.
— Ну так вот, все новые и новые рождения — это уже зрелые души. Бывает и так, что поводырем человека становится его предок. Человечество в целом имеет не так уж много различных предков. Ведь несколько веков назад на земле жило гораздо меньше людей, чем сейчас. Так что большинство из них происходит от одних и тех же прародителей.
— Понятно, — сказал Габриэл. — Я ехал сюда на автомобиле вместе с женщиной, которую звали Маргит Сандему. Так вот она рассказывала мне, что целых сто раз натыкалась в своей родословной на Харальда Прекрасноволосого.
— В этом нет ничего удивительного, — усмехнулась Бенедикта. — Существует множество людей, которые ведут свое происхождение от Харальда Прекрасноволосого. У него было двадцать шесть законных детей и еще восемьдесят один побочный потомок. Не говоря уже о тех, кого он просто не считал.
Марко загадочно улыбнулся.
— Я думаю, что у нас есть колоссальные привилегии, — столь же загадочно произнесла Тува.
— Наверняка есть.
— Нет, я имею в виду то, что мы знаем о своих предках не из книг… И теперь я понимаю, что мало считать самого себя самостоятельной единицей. Чтобы иметь о себе полное представление, нужно проследить историю своего рода. Мы являемся звеньями в длинной цепи развития, и только теперь я смогла осознать, что я составляю единое целое с Халькатлой, Суль, Таргенором… И это делает меня удивительно сильной — и целостной!
— Да, — ответил Марко. — Человеческие заблуждения часто проистекают оттого, что человек не знает своих корней, не имеет представления о всем цикле развития. Да, мы и в самом деле привилегированные.
Габриэл продолжал:
— Та, что ехала со мной в машине, имеет удивительную родословную, имевшую свое начало еще за 350 лет до пришествия Христа.
— Что-то не верится, — скептически произнесла Тува.
— Но это так, стоит только заглянуть в королевские летописи. В ее родословной было восемьсот королей, двенадцать императоров и множество весьма сомнительных богов. Но она сказала, что нисколько не кичится своей родословной, ведь ее заслуги нет в том, что среди ее предков было столько знаменитостей. Кстати, ее родословная состоит почти исключительно из власть имущих. И следствием этого является то, что она никогда не могла подчиняться какому-либо приказу. Помимо правителей среди ее предков были полководцы, фельдмаршалы и прочие военачальники. Не говоря уже об убийцах и преступниках, вроде Атиллы, Ингьяльда Илльроде и византийской императрицы, убивавшей своих мужей после того, как она пресыщалась ими или считала их непригодными в качестве императоров. Она вспоминает о своих знаменитых предках лишь тогда, когда кто-нибудь, так сказать, вытирает об нее ноги. И тогда она имеет обыкновение…
— Так ты говоришь о той византийской императрице?
— Нет, о той, что ехала со мной в машине! Ну так вот, в таких случаях она имеет обыкновение утешать себя мыслью: «Во всяком случае, ни у кого нет такой родословной, как у меня». Но мне кажется, что она ошибается. Предками можно гордиться и кичиться!
— Мы так и делаем, — заметила Тува. — Но вовсе не обязательно, чтобы другие так же превозносили своих предков, как это делаем мы.
— Это верно. Они замолчали.
Тува сидела и думала о том, что ей не мешало бы вымыть волосы, потому что они стали жирными и тусклыми, а ей хочется выглядеть привлекательной в глазах Яна. Но об этом светском тщеславии приходилось теперь забыть. Габриэл осторожно пошевелил пальцами в резиновых сапогах. Ноги у него замерзли, раны ныли. Марко снова занялся теми двумя, что находились в состоянии транса, и Бенедикта задумчиво смотрела на него.
70 
