Особенно,... 
98 
Когда разговор закончился, Арман не пошел следом за Шабо и Майяром – он знал, где они живут, и добраться до них не составляло никакого труда. Но вот барон... Арестовать его не представлялось возможным: у Армана не было ордера на арест. Если такой ордер и выдавали после неудачной попытки освобождения Капета, то теперь его уже уничтожили. Арману понадобилась бы помощь, а среди посетителей кафе «Корацца» он вряд ли нашел бы помощников. Следовательно, необходимо было выяснить, где скрывается заговорщик.
Арман видел, как барон встал, бросил на столик несколько ассигнаций, уходя, пожал кое-кому руку и наконец вышел на улицу. Однако, к разочарованию Армана, далеко он не ушел. Открыв дверь соседнего подъезда, де Бац стал подниматься по лестнице, ведущей в один из игорных салонов, которых в Пале-Рояле было так же много, как и публичных домов. Самый знаменитый из них и самый элегантный, принадлежавший Окану и дамам де Сент-Амарант, больше не существовал, зато в других от посетителей не было отбоя круглые сутки. Правда, теперь вокруг столов для игры в «фараон» толпились люди, от которых пахло дешевым вином, табачным дымом и потом, а не ирисом, розой или вербеной. Войдя в салон вслед за бароном, Арман увидел, что тот подошел к рулетке, сделал ставку. Сам того не желая, шпик с волнением следил за костяным шариком. Номер, на который поставил де Бац, выиграл, но выигрыш почему-то остался на столе. Когда Арман поднял глаза, барона в зале уже не было. Он исчез так внезапно, что этого никто не заметил: игроки интересовались лишь тем, что происходило на столах.
Арман искал его, но напрасно. Нигде не было и следа человека в белом рединготе. Разъяренный, озадаченный, он отправился к Робеспьеру и все рассказал о подлом поведении Майяра. В тот же вечер полицейский предстал перед Неподкупным.
На следующий день Питу ужинал у Кортея, как это случалось нередко, когда журналист не стоял в карауле. Еще во время подготовки побега Людовика XVI между ним и Кортеем завязалась дружба, которая с тех пор только окрепла. Они оба были убежденными роялистами и преданными сторонниками Жана де Баца. Мужчины стали почти братьями, и в это тяжелое время, когда барон отстранил Анжа от дел, а безответная любовь к Лауре терзала ему сердце, журналист находил утешение в уравновешенности, оптимизме и душевном тепле, которые излучал военный руководитель секции Лепелетье.
Жена Кортея умерла вскоре после рождения дочери, и им подавала Мари-Роза, крепкая пятидесятилетняя женщина, которая присматривала за девочкой. Несмотря на трудности с продуктами, ужин был отменным. Питу особенно понравился десерт – бланманже с сухим хрустящим печеньем – и отличная мальвазия, несколько бутылок которой еще сохранились в погребе. Пробило одиннадцать, когда на улице раздался топот множества ног. В дверь постучали эфесом сабли.
– Господь милосердный! – Мари-Роза, присутствовавшая при дегустации ее кулинарного шедевра, перекрестилась. – Это что еще такое?!
– Сейчас мы все выясним.
Кортей отбросил в сторону салфетку и торопливо подошел к окну. Оно оставалось открытым, потому что ночь выдалась очень теплой, несмотря на конец сентября. Хозяин дома выглянул на улицу и сразу же узнал стучавшего.
– Это ты, гражданин Вернь? Чего тебе надо?
Тот поднял голову к освещенному окну и злорадно улыбнулся, размахивая бумагой.
– Я пришел с обыском, гражданин. У меня ордер Комитета общественной безопасности!
– Обыск? Мои собственные люди будут обыскивать мой дом? – рявкнул Кортей.
Верня он не любил. Этот человек был когда-то судебным исполнителем, как и Майяр, и тоже участвовал в массовых сентябрьских убийствах. Теперь он выполнял в секции функции политического комиссара – как и его коллега Лафосс, чья лисья физиономия появилась в квадрате света, падавшего из окна. Кортей знал, что эти двое ненавидят его и завидуют ему. К несчастью, после неудачной попытки побега Марии-Антуанетты Кортею пришлось удалить преданных ему людей, на которых могла пасть тень подозрения. Разумеется, в секции оставались те, кто относился к нему хорошо, но в этот вечер их не оказалось на службе.
– Именно так, они будут обыскивать твой дом, – ухмыльнулся Вернь. – Ты обвиняешься в том, что прячешь опасного заговорщика, которого зовут барон Бац. Так ты нам откроешь или нам придется ломать дверь?
– Я иду! – крикнул Кортей, закрыл окно и вернулся к Питу. – Не нужно, чтобы тебя видели здесь. Это опасно. Мари-Роза выведет тебя через другую дверь, а я пойду встречать незваных гостей.
98 
