Особенно,... 
95 
В августе и сентябре Шабо вел странную двойную жизнь. К прелестной Леопольдине он приходил вымытый, выбритый, надушенный и щегольски одетый. Правда, он не согласился расстаться с красным колпаком, но все же украсил его золотой кисточкой из любви к своей невесте. А в Якобинский клуб или на заседания Конвента Шабо являлся в рваных штанах, с голыми ногами, в старой карманьоле и засаленном колпаке, чтобы в яростных выступлениях обличать очередную жертву. Шабо пытался восстановить свою непорочность санкюлота: он боялся, что скоро все поймут, что от нее остались одни воспоминания.
Бывший монах даже несколько перегибал палку, что наводило многих на размышления, но он, к счастью, об этом не подозревал. Франция теперь представлялась Шабо огромным сундуком с сокровищами, из которого он мог черпать и черпать золото благодаря человеку по имени Жан де Бац, перед которым рушились все преграды.
Впрочем, многие депутаты Конвента начинали склоняться к мысли, что, удовлетворяя свои потребности вместе с потребностями Республики, Шабо поступает совершенно правильно. Среди таких был и Станислас Майяр, участник массовых убийств в сентябре 1792 года, бывший судебный исполнитель. Он учредил чрезвычайные трибуналы, призванные «судить», а потом отправлять на смерть несчастных, заполнивших тюрьмы после штурма Тюильри. Когда с этим было покончено, Майяр и его банда остались не у дел, им так и не удалось получить прибыльных мест. Правда, после массовых казней в сентябре тела растерзанных жертв принесли им неплохую прибыль, но с тех пор как Майяр и кое-кто из его людей поступили на службу в полицию, они едва сводили концы с концами.
Неожиданно свалившееся на его друга Шабо богатство заставило Майяра задуматься. Он задал Шабо напрашивавшиеся сами собой вопросы – получил должные ответы. Шабо дал приятелю понять, что его процветание связано не только с его будущими родственниками, братьями Фрей, но и с бароном де Бацем, который оставался, вне всякого сомнения, самым богатым человеком во Франции. Он так захватывающе рассказывал об очаровательном доме Мари Гранмезон в Шаронне, где он впервые встретил Польдину и познакомился с Бацем, что у Майяра от зависти застучало в висках.
Для неудачливого полицейского это стало откровением. Ему едва исполнилось тридцать, но его мучил туберкулез, и ему надоело влачить жалкое существование, выплевывая куски легких на мостовые Парижа. Майяр мечтал об уютном доме с садом, где он мог бы греться на солнце, отдыхая от «трудов праведных». Надо сказать, республиканские взгляды Майяра никогда не были особенно прочными. Его богом всегда оставалась выгода, и Майяр с радостью перерезал бы весь Конвент, Комитет общественного спасения и Комитет общественной безопасности ради сундука с симпатичными золотыми кругляшами с профилем короля-мученика, которые теперь попадали к нему все реже. Он попросил познакомить его с де Бацем, и Шабо согласился ему в этом помочь.
Они договорились встретиться в кафе «Корацца», куда барон по-прежнему заходил, чтобы выпить кофе или съесть мороженое в компании Питу, Делоне или Жюльена Тулузского. Благодаря Кортею, также постоянному посетителю кафе, кофе здесь был по-прежнему хорошим и ваниль – такой же душистой. А благодаря заботам Люлье свидетельство гражданской благонадежности барона всегда пребывало в полном порядке.
Де Бац не сразу согласился на эту встречу. Майяр, которого он видел в деле, внушал ему отвращение. Но когда плетется интрига такого масштаба, приходится отказаться от излишней щепетильности. Барон уже подкармливал некоторых полицейских и осведомителей, что могло пригодиться ему в будущем.
Когда Жан пришел в знаменитое кафе Пале-Рояля, его уже ждал Питу, на этот раз в гражданской одежде. Примостившись на краешке стола, он торопливо писал заметку для одной из подпольных газет. Питу вообще в последнее время довольно активно сотрудничал с печатными изданиями, потому что Бац предпочел отстранить его от «великого заговора». Барон относился к Анжу Питу с искренней симпатией, любил его как друга и не хотел, чтобы молодой человек пострадал. Питу был человеком действия, и де Бац считал, что он ему еще пригодится, когда придет время похищать из Тампля маленького короля. Барон объяснил другу, что финансовые махинации не для него, и Питу был вынужден с этим согласиться. Только он отчаянно скучал.
Разумеется, он навещал Лауру, и эти визиты приносили ему огромную радость. Молодая женщина всегда встречала его улыбкой и теплыми словами. Но Питу не решался заходить чаще – и не из-за Жуана. Просто Лаура почти никогда не бывала одна. Жюли Тальма и ее муж стали ее близкими друзьями. Навещал ее и Эллевью, который доверил ей тайну своей любви к Эмилии де Сартин и жаловался на постоянные стычки с ревнивой Клотильдой Мафлеруа, его официальной любовницей. И почти каждый день в доме на улице Монблан появлялся полковник Сван. Иногда он приводил с собой американских друзей, Рут и Джоэля Барлоу, а также губернатора Морриса, когда тот осмеливался покидать свое уютное убежище неподалеку от Мелена.
95 
