Особенно,... 
109 
— Он будет похож на брата, — уверял Арно, разглядывая сына, что доставляло ему все большее удовольствие, — посмотри, он такой же светлый, как Мишель… и как ты, — добавил он, бросив взгляд на жену.
Сердце молодой женщины преисполнилось радости при этих словах. Она с первого взгляда полюбила Мишеля де Монсальви, которого безуспешно пыталась спасти, и когда Арно клялся, что малыш станет точной копией брата, она с горделивым изумлением смотрела на младенца, которому дала жизнь. Сын стал ей еще ближе и дороже.
Для младенца, которому была всего неделя от роду, маленький Мишель был очень крепок. Несмотря на холод и снегопады, он хорошо переносил дорогу. Приткнувшись к обширной груди сияющей Сары, закутанный в одеяло, из которого виднелось только крошечное личико, он почти все время спал, просыпаясь лишь затем, чтобы пронзительным голосом потребовать положенного кормления. Тогда путешественники становились на привал в каком-нибудь месте, где не так разбойничал ветер, и цыганка передавала малыша Катрин. Эти мгновения были полны неизъяснимого блаженства для молодой матери: она ощущала глубокое родство с сыном, чувствовала, что он принадлежит ей, как плоть ее и кровь. Маленькие пальчики цепко ухватывались за материнскую грудь, и младенец начинал сосать с жадностью, которая все больше тревожила Арно.
— Ах, пройдоха! — ворчал он. — Как только приедем в замок, сразу же определим его к кормилице. Дай ему волю, ?! он сожрет свою мать.
— Для младенца нет ничего лучше материнского молока! — нравоучительно говорила Сара.
— Э! В нашей семье мальчишкам всегда брали кормилиц. Мм, Монсальви, прожорливые, и матерям нас прокормить не под силу. У меня самого было целых две кормилицы! — с торжеством заявлял Арно.
Эти стычки забавляли Катрин, которая хорошо понимала, отчего муж так нахваливает кормилиц. После родов женщинам полагалось воздерживаться от близости, и Арно с большим трудом переносил временное прекращение супружеских отношений. С наступлением ночи он с большой неохотой расставался с Катрин, которая укладывалась спать рядом с Сарой и младенцем. Сам же он, невзирая на тяготы дороги, отправлялся перед сном бродить по горам и возвращался только через два-три часа, совершенно измотанный. Молодая женщина ясно видела голодный блеск в его глазах, когда кормила Мишеля, а он стоял возле нее, не отрывая взгляда от обнаженной груди и сцепив руки за спиной, чтобы не было видно, как они дрожат.
Утром того дня, которому предстояло завершиться уже в замке Монсальви, Арно едва не убил Эскорнебефа, который, приникнув к замочной скважине, подсматривал за молодой матерью. Великан не услышал шагов командира, ибо все внимание его было поглощено происходившим в комнате. В аббатстве Катрин с Сарой отвели келью, и когда настало время кормить Мишеля, молодая женщина, полагая, что никто ее не видит, распустила корсаж, выпростав обе груди и улыбаясь Саре, качавшей малыша. Кровь прилила к голове Эскорнебефа, и мощный удар Арно застал его врасплох. Сержант с воплем повалился, зажимая руками перебитый нос, но Монсальви пинком заставил его подняться.
— Вон отсюда! И помни, что в следующий раз я ударю кинжалом.
Тот заковылял прочь, согнувшись, как побитая собака, но бормоча сквозь зубы ругательства. Арно был весьма доволен собой, однако Катрин встревожилась.
— Он такой злобный… его надо опасаться…
— Он и пикнуть не посмеет! Я хорошо знаю это отродье. Впрочем, когда приедем в Монсальви, можно будет сунуть его в подземелье, чтобы успокоился.
Но когда маленький отряд приготовился выступить в путь, Эскорнебефа нигде не смогли найти. Несмотря на свои огромный рост, он словно испарился. В монастыре никто не заметил, куда он исчез. Арно и этому не придал значения. — Меньше возни! Больше он нам совершенно не нужен — сказал он жене.
Но аббата д'Эстена все-таки попросил заковать гасконца в цепи и бросить в тюрьму, если удастся его схватить. Из солдат, данных Ксантраем, у Арно оставался только маленький щуплый Фортюна, который ничуть не сожалел об исчезновении сержанта. После происшествия в лесу Шабрьер гасконец, убедившись в необыкновенной силе Готье, преисполнился к нему горячим восхищением, а на Катрин смотрел как на небожительницу, сошедшую на землю. Это был простодушный дикарь, по природе совсем не жестокий, но огрубевший в постоянных войнах. Отныне он следовал за нормандцем словно тень.
К вечеру до Монсальви осталось не более восьми лье. Лошади шли ходко, их копыта звонко стучали по гранитному плато. Арно с трудом сдерживал нетерпение, и когда увидел выросшую на горизонте романскую башню церкви, пустил в галоп своего черного жеребца. Сзади летела Морган, распустив по ветру сверкающий белоснежный хвост. Из-под ее копыт вылетали камешки. Готье и Фортюна остались в арьергарде, возле Сары, державшей на руках Мишеля. Славная женщина, оберегая свое сокровище, не признавала теперь никакого аллюра, кроме неспешной спокойной рыси.
109 
