Особенно,... 
74 
…о Янгаре вспоминают на следующий день.
Его мутит.
И жажда мучит. Янгхаар сгребает снег с потраченных пламенем камней, отправляет в рот горстями, с мелкой крошкой, с песком, что хрустит на зубах. Но жажду не утолить.
…похороны.
И плакальщицы воют.
Матушка молчит, прижимая Янгара к животу. Дядя рядом. Он что-то говорит, шепотом, но настойчиво, и руку с клинка не убирает. Янгар видит смуглые пальцы на перекрестье гарды.
И меч не нарядный, из оружейного зала, но боевой.
— Нет! — говорит мама. — Не отдам!
— Спрятать надо…
— Не отпущу!
— Женщина, ты не понимаешь! — голос дяди звенит от гнева и он, схватив Янгара за руку, ведет. Куда? Мать с воем бежит следом, и дядя отталкивает ее:
— Успокойся, я не стану его забирать.
На него страшно смотреть. Он зол и… растерян? И вместе с Янгаром подымается по ступенькам, в единственную комнату башни, где пахнет огнем.
— Послушай внимательно, Янгири, — дядя опускается на колени и смотрит в глаза Янгару. — Ты уже большой.
…насколько?
Сколько ему было?
— И постараешься понять, верно?
Глаза у дяди черные.
…и у отца такие были…
— Отец умер?
— Да, малыш, отец умер. И найдутся те, кто решит, что это хорошее время, чтобы убить и сам род… твоя мама верит кёнигу. Но женщину легко обмануть.
Развязав кошель, дядя извлек крупную бляху с выгравированной на ней змеей, точь-в-точь такой, что стерегла потолок в комнате Янгара.
— Знаешь, что это?
Он позволил взять бляху в руки. Каменная. Четырехугольная когда-то, но с одного угла будто бы обломанная. А змея на ней такая маленькая… Янгар впервые заглянул в ее глаза без страха.
Наследнику рода стыдно бояться змей.
— Нет, дядя.
— Это большая печать рода. С нею род жив, даже если крови осталась капля. А еще это… дар. Смотри, — он положил печать на угли. — Запоминай, Янгири.
Янгар подобрался вплотную к камину, и огонь потянулся к нему.
Искры посыпались на пол, а печать медленно наливалась белизной. Камень раскалялся медленно и неравномерно. Края печати обретали то красный, раздражающий цвет, то белели, то вовсе становились черны, словно обуглены.
— Вот, — дядя сунул руку прямо в огонь. И темные волоски на коже его задрожали от жара. А Янгар с трудом сдержал крик. Но дядя покачал головой: ему вовсе не больно. — Великий Полоз защищает своих сыновей.
Он произнес это с гордостью.
И раскаленная печать лежала на его ладони.
— Возьми.
Янгар, оцепенев от страха, протянул руку. И едва не одернул в последний миг, но гордость не позволила: наследник рода должен уметь терпеть боль.
Вот только не было боли.
Приятное тепло.
И удивительная гладкость камня, словно камень в его руке обернут шелком маминого платья.
— Это не камень. Чешуйка со шкуры Великого Полоза, — дядя улыбнулся, вот только не было радости в его улыбке. — Давным-давно, когда на Севере горели вулканы, и каждый был воротами в нижний мир, Великий Полоз выглянул из-под земли. И встретил твою прапрапрабабку…
Янгар любил сказки.
Только про войну, а не про то, как двое встретились и поженились. Что в женитьбе интересного?
— Говорят, ради нее он остался на земле и прожил в человеческом обличье многие годы, ушел лишь после смерти ее… Он умел любить. И мы тоже. Сыну своему оставил Полоз черную кровь, разбавить которую не выйдет, сколь ни старайся. И чешуйку со своей шкуры. А с ней — свою силу.
Нет, про войну было бы интересней.
Про то, как на прапрапрабабку напали враги, а Великий Полоз всех победил.
— Дай вторую руку, — потребовал дядя, и Янгар уже бесстрашно протянул ладонь. Дядины пальцы крепко сдавили ее, заставляя раскрыться. Мелькнуло острие кинжала, прочертив глубокую борозду. И дядя, удержав руку — Янгару пришлось закусить губу и напомнить себе, что наследники рода не плачут — приложил раненую ладонь к камню.
— Смотри, — спустя мгновенье он отпустил Янгара.
Не было царапины.
Гладкой оставалась кожа, точно и не касалось ее лезвие дядиного кинжала. И лишь чешуя змеи покраснела, набрякла.
— Полоз бережет своих детей, Янгири…
— Но отец…
— Его раны были слишком серьезны, — дядя все же забрал печать и, обернув ее платком, положил на стол. — Или же… он не пожелал открывать этой тайны. Кёниг жаден.
Янгар ждал продолжения, глядя снизу вверх. Дядя казался огромным, словно гора. Он был смугл. И черная борода его завивалась кудряшками. Обычно дядя заплетал ее в косицы, а их украшал яркими птичьими перышками, которые находил для него Янгар. Но ныне борода была всклочена. Широкие темные брови сошлись над переносицей. И черные волосы растрепались.
74 
