50 
Зануда.
И педант.
Ни разу к завтраку не опоздал. А уж выглядит… костюм на нем, надо признать, хорошо сидит. Галстук всегда завязан идеально. Рубашки белы… тоска.
— Доброе утро, леди, — Кэри застегивала пуговки на лифе. Пуговок было ровным счетом шестьдесят четыре, крохотных, обтянутых серым скользким шелком. И каждая не спешила попасть в петлю. — Погода сегодня отвратительная. Неправда ли? Ах, неправда… солнце…
Солнце и вправду выглянуло, робкое, блеклое, оно пробралось в старый изрядно запущенный сад, и вычертило белые дорожки на стеклах. Свет разлился по подоконнику, коснулся обоев, некогда нарядных, но ныне несколько выцветших в какой-то сероватый оттенок, словно бы запылившихся.
Комнаты, отведенные Кэри, были велики и… унылы.
Старая мебель со скрипучим креслом. Широкие его полозья успели оставить след на паркете, и сам он с возрастом побурел, пошел пятнами, а у окна и вовсе поднялся. Паркет натирали мастикой, и он лоснился, но сохранял стойкий аромат старого отсыревшего дерева.
Этот запах роднил его с мебелью, вычурной и массивной, чья гобеленовая обивка приобрела неприятный сальный блеск, а золотые нити потускнели. Пожалуй, дом, в котором Кэри выпало жить, был едва ли не старше прежнего, и столь же брюзглив, недоволен. Он чувствовал хозяйку и спешил ей жаловаться, но…
Что ей делать с этими жалобами?
Расправив складки на юбке, Кэри вернулась к зеркалу.
Гризетка, ничего другого и не скажешь. И может, конечно, оно и к лучшему, но… кто бы знал, до чего ей скучно замужем!
Часы, массивные, словно шкаф, пробили девять. И Кэри, мазнув пальцами по лакированному их коробу — жуть до чего хотелось внутрь заглянуть, потрогать посеребренные шишечки-грузики и кружевные изящные стрелки — покинула комнату. В доме царила привычная уже тишина.
— Леди, — камердинер ее супруга, такой же подтянутый и подчеркнуто-равнодушный, словно ухудшенная копия хозяина, ждал у дверей в столовую. — Райгрэ просил передать вам свои извинения. К его величайшему огорчению дела требуют его настоятельного присутствия вне стен дома…
Кэри вздохнула.
— Он вернется к ужину.
Великолепно. Вернется и по сложившемуся обычаю запрется в мастерской.
А ей что прикажете делать?
Завтракать в одиночестве было тоскливо. И неуютно. Столовая казалась более огромной, чем обычно. Пустой. Необжитой. И еда теряла вкус.
— Терпение, — повторила Кэри, разглядывая собственное отражение в чашке с чаем. — И еще раз терпение. Помни, что терпение — это главная добродетель женщины.
Но Кэри чувствовала, что запасы добродетели в ней подходят к концу. И если она не найдет себе занятие, то…
Она оторвала взгляд от чашки и огляделась.
Вечером, значит, вернется?
И если так, то… весь этот огромный пустой дом до самого вечера в полном распоряжении Кэри.
Не то, чтобы она не успела его осмотреть. Супруг был столь любезен, что устроил небольшую экскурсию, настоятельно порекомендовав не приближаться к мастерской и его личным покоям. Кэри и не собирается. Нужны ей покои… она подозревает, что в доме и без того множество интересных мест.
…библиотека.
Массивные шкафы, украшенные резьбой, поднимались к самому потолку. В деревянные листья невиданного растения въелась пыль. И само дерево стало липким, неприятным в прикосновении. Портьеры запирали солнечный свет, и книги прочно сжились с царившим здесь полумраком. Кэри трогала твердые корешки, обещая вернуться.
…глупая, — Сверр вскарабкался по лестнице, и Кэри, вцепившись в нее, навалилась всем весом. Веса было немного, и лестница угрожающе раскачивалась. А Кэри старалась не думать о том, что будет, если Сверр свалится. Или если их застанут здесь.
Кэри запрещено появляться в библиотеке.
Сверр же повис на самом верху, уцепившись рукой за полку, которая казалась жуть до чего неустойчивой.
— Глупая, — повторил он, — самые интересные книги наверху прячут.
Он вытаскивал одну за другой, раскрывал, перелистывал страницы, немало не заботясь о том, что руки грязные, и возвращал на место.
— Почему?
— Чтобы мы не добрались.
Сверр нашел то, что хотел, и сунув тонкую книжку за пазуху, спустился.
— Идем, — он схватил Кэри за руку.
— Но…
Вдруг их поймают? Или обнаружат пропажу? Если книга интересная, то… стало быть нужна?
50 
