Особенно,... 
86 
Возможно.
Урфин все равно отказался бы, будь он один. Прошло то время, когда титулы имели для него значение. Но есть Гавин, которого шпыняют тем, что служит рабу. И Тисса — ее вовсе съедят, а Урфин не сможет быть при ней каждую минуту, чтобы защитить. Долэг, за нее он тоже отвечает, пусть девочка и слишком мала, чтобы разбираться в происходящем…
Как получилось так, что Урфин перестал принадлежать себе?
И почему это обстоятельство не вызывает у него раздражения?
И, вытерев кровь с губы, он сказал:
— Я согласен.
Новые покои — могла ли Тисса когда-то предположить, что будет жить в них? — были чересчур велики. И роскошны.
В них почти ничего не изменилось… разве что ковер другой. И темных панелей, укрывавших стену спальни, Тисса не помнит. Гардеробная почти пуста. Шкатулки исчезли с туалетного столика. И ванную комнату давно не проветривали, а сырость способствует появлению плесени.
На подоконнике — забытая корзинка с рукоделием… канва, тесьма, ленты, нити… иглы и бисер. Леди Изольда никогда не уделяла должного внимания занятиям, считающимся достойными леди.
Она спросила, чего хочет сама Тисса.
Разве это имеет значение?
У нее глупые желания. Например, чтобы вчерашний день вернулся. И ночь тоже.
Утро.
Или хотя бы открыть неприметную дверцу, которую Тисса сама вряд ли увидела бы, и подняться по лестнице до другой двери. Тан уверил, что будет рад ее визиту, но… так не принято.
А так, как принято, у Тиссы не получится: слишком много нарушено правил. Ей не простят. Но знание этого уже не пугало так, как прежде.
Белую коробку, перевязанную красной лентой, доставили вечером. Незнакомый лакей, глядя в глаза, сказал:
— Подарок от леди.
Он с усмешкой наблюдал, как Тисса берет коробку. Руки не дрожали. Зачем, если Тисса давно ждала такого дара.
— Спасибо. Передайте леди, что я благодарна им за заботу.
Еще несколько дней тому назад она не решилась бы ответить. И расплакалась бы… наверняка расплакалась бы. Лакею было бы что рассказать хозяйкам. Он еще ждал, надеясь увидеть признаки вины, раскаяния или хотя бы страха.
Тисса понимала это отчетливо, как и то, что ей не нужно больше бояться. И каяться не в чем.
— Уходите, — велела она.
Ушел.
Красный бант поддался легко. Кто его завязывал? Леди Лоу? Или Тианна, которая завтра перестанет замечать Тиссу, впрочем, как и остальные, за исключением, быть может, Ингрид. И леди Изольды.
Тисса сняла крышку.
В коробке, на ложе из розовых лепестков — темно-красные, почти черные — лежала фарфоровая тарелка, расколотая пополам.
Глава 17
ВОДОВОРОТ
Столько вокруг осведомленных людей! Так и хочется иногда спросить:
«Как у меня дела?» и «Что у меня нового?»
Наша светлость желает создать зиму.
С белыми покрывалами снегов, с алмазной крошкой наста и блеклой луной, чей свет разбавляет лиловые краски сумерек. С черными многозвездными ночами и вьюгами. Хрусталем луж. И обиндевевшими елями…
Зимний бал — он не только для людей.
Кайя одобрил.
Впрочем, подозреваю, он одобрил бы любую, самую безумную мою идею. Оставались сущие мелочи — придумать, как ее воплотить. И воплотить, несмотря на всеобщий — подозреваю — протест.
— У тебя все получится. — Мой муж свято уверен, что у нашей светлости хватит сил.
И нельзя его подводить.
А я закрываю глаза и пытаюсь представить себе зал… темный потолок и свечи вместо звезд. Изморозь на колоннах… зеркала и белые полотнища с рисунками.
Кайя берется за бумагу. Он делает наброски быстро и довольно-таки точно.
— Тебя не раздражает, что я…
Копается в моей голове?
Нет, не раздражает, хотя прежде голова казалась неприкосновенным личным пространством, и вот теперь я готова расстаться с ним без малейшего сожаления. А живых цветов, пожалуй, не будет. Мне видятся темные ветви в узких и высоких вазах. Где их взять?
— Это не твоя забота. — Кайя откладывает очередной лист. И просит: — Полежи, пожалуйста, смирно.
Рукой еще придавливает, словно опасается, что назло ему встану. Не встану. Но меня-то рисовать зачем? Тем более в виде, совершенно неприличном по здешним меркам. Наша светлость валяется на полу в одной сорочке, босоногая и растрепанная, но сосредоточенная — ужас. Между прочим, мой первый бал… и я почти умею танцевать.
86 
