Особенно,... 
69 
Детей у них нет, любви — тоже, как оказалось. Да и почему «оказалось»? Если быть честной до конца, то любви нет уже давно. И была ли она вообще, эта любовь? Нет, что-то было. Было счастье, было увлечение, было… Что-то яркое, но была ли это любовь? Неизвестно.
Видимо, любовь у каждого своя, нет одинаковых чувств. Но, как бы то ни было, у нее этой любви нет. Как нет и доверия, и дружбы, и общих интересов. Нет семьи, в общем-то. Почему она раньше этого не понимала? Потому что… раньше не было Тагира. Господи. Кажется, пора к доктору. Пожаловаться на интернет-зависимость и отрыв от реальности.
Решив, что под одеялом от жизни не спрячешься, Настя выбралась из постели и побрела в душ.
Когда Стася вышла из душа, в доме было все еще потрясающе тихо: складывалось впечатление, что в это воскресенье она встала первой. Даже из кухни не доносилось ни одного звука. Сколько же сейчас времени? Серая и пасмурная погода за окном не позволяла даже прикинуть, часов в гостевой комнате не было, пришлось спускаться вниз, в гостиную.
Девять утра. Если учесть, что вчера, то есть сегодня, она уснула около четырех ночи, то встала Стася просто безбожно рано. В гостиной на столике лежал ее ноутбук, а в кресле читал газету Толстячок, облаченный в черный шелковый халат с вышитым изображением Масяни.
— Доброе утро, — меланхолично поприветствовал гостью хозяин. — Разве Анечка вчера с тобой в свет выходила?
— Нет, мы выходили по отдельности.
— А, — неопределенно хмыкнул Юрий, но вопросов задавать не стал.
Настя помедлила немного на пороге гостиной, развернулась и пошла будить Анечку. Если Толстячок здесь, внизу, то она своим вторжением не нарушит супружеской идиллии.
Странная все-таки пара, эти Рожковы. Таких разных людей еще поискать надо, но ведь живут душа в душу. И они любят друг друга, это видно невооруженным взглядом. Красавица, активистка и тусовщица Анна нежно любит своего немолодого, некрасивого и спокойного мужа. У них есть дети, есть дом, есть семья. А у нее теперь нет. Настя почувствовала, что сейчас расплачется. Страшно. Так страшно менять жизнь, страшно рубить концы. Предстоит объяснение с родителями, развод… Настя содрогнулась, мысленно произнеся это слово. Господи.
Нет, она права. Хоть и говорят, что лучше семь раз отмерить, а один отрезать, есть ситуации, когда резать надо. Резать, без жалости.
Анечка спала, свернувшись калачиком ровно посередине огромной, почти монументальной кровати. Повсюду валялись предметы туалета, бывшие вчера на ней, а дождиковый парик был натянут на китайскую вазу какой-то там династии.
— Ань, просыпайся. — Настя потрясла подругу за плечо.
Госпожа Рожкова что-то невнятно пробормотала.
— Ань, ну просыпайся. Мне нужна твоя помощь.
Аннушка приоткрыла один глаз:
— Уйди, противная!
— Ну, Ань! — взмолилась Стася и сдернула с подружки одеяло.
Анечка спала в кислотно-зеленой пижаме с изображением покемона Пикачу на груди.
— Поклонники мультяшек, — засмеялась Стася, припомнив халат Толстячка.
— Настьк, сгинь, спать страсть охота. Выходной же!
— Ань, мне завтра на работу. Мне нужна помощь.
— О, ну это же завтра! — промычала подружка, но открыла оба глаза. — Чего тебе надобно от меня?
— Много чего, просыпайся!
— А Толстячок где? — резонно поинтересовалась Анечка.
— Внизу, в гостиной, газету читает.
— А времени сколько?
— Десятый час.
— Вечера?
— Утра!
— Господи! Иди отсюда, позови мужа моего сюда. Спать дальше буду.
— Ань, ну Ань!
— О, грехи мои тяжкие! — взмолилась Анечка, но из постели вылезла и побрела в сторону душа, причитая что-то не очень цензурное.
Через полчаса обе подружки и Юрий сидели в столовой, завтракали и обсуждали сложившуюся ситуацию. То есть женщины обсуждали, а господин Рожков выразительно молчал.
— Ну ты точно решила, что совсем ушла? — Анечка поглощала огромный бутерброд с клубничным джемом и маслом, ни капельки не заботясь о калориях.
— Точно.
— И кто же твой герой?
— В смысле? — искренне удивилась Стася.
— Ну, кто покорил твое сердце и открыл тебе глаза на твоего муженька.
— Никто. То есть… ну действительно никто.
— Хм… Просто поразительно. Первый раз вижу женщину, которая уходит не к кому-то, а от кого-то. Ты, Настька, феномен.
69 
