100 
Но Алана сумела взять себя в руки.
И немного удивилась тому, что он в такую минуту думал о Генри. Едва сани направились в горы, он сказал:
— Этот мальчик начинает мне нравится. Так искренне волнуется за вас. Немало храбрости требуется, чтобы спорить с моими людьми. Он напоминает меня самого в таком же возрасте.
— Сомневаюсь! — уничтожающе бросила она. — Ты, возможно, налево и направо размахивал дубиной, подобно другим маленьким дикарям. А Генри вырезает из дерева прекрасные фигуры, которые изумляют и радуют людей.
Кристоф весело хмыкнул и, нагнувшись, достал что-то из седельной сумки и протянул ей:
— Это его работа?
Те фигурки, которые резал для нее Генри! Она даже не заметила, что, когда разбирали ее вещи, их в сундуках не оказалось!
— Откуда они у тебя?
Он пожал плечами:
— Вчера перед отъездом я приказал Борису положить их на каминную доску. Думал... что с ними вы почувствуете себя в моих покоях как дома. Тогда я не знал, что вы туда не вернетесь.
Она не верила ушам. Это так заботливо, так предусмотрительно с его стороны! Совершенно не похоже на дикаря!
Ей становилось все труднее поддерживать прежнее мнение о нем. Но жалеть его нельзя. Слишком велики обида и боль от постоянного напоминания о том, что он никогда не будет ей принадлежать.
Но тут он удивил ее еще больше, добавив:
— Эта парочка очень похожа на нас.
— Нет, это солдат-англичанин. Генри даже не слыхал о Лубинии, когда вырезал его для меня.
— Но он считал, что вы должны быть рядом с солдатом, а не с английским лордом, за которого мечтали выйти замуж.
— Не... не помню, по какой странной причине он предпочел солдата, — солгала она. И уже хотела рассказать, как Генри считал, что она настолько умна, что только очень храбрый человек может на ней жениться. Обычного она просто подавляет. Кристоф только посмеется над этим, поскольку его она ничуть не подавляет. Даже после того, как накинула королевскую мантию!
Но он, очевидно, не поверил ей, потому что сказал:
— Может, я спрошу его, поскольку вы не желаете говорить.
— Ты... ты задержал его? — ахнула она.
— Конечно, нет. Если он будет сидеть в тюрьме, не сможет передать послание Растибону. Но теперь я знаю, где его найти.
— Что? — вскинулась она. — Я обязательно поговорю об этом с отцом. Чтобы убедиться, что Генри не окажется в камере!
— Вы действительно верите, что я способен на это, зная вашу любовь к мальчику?!
— Ты... — Она осеклась. Гнев ее мгновенно угас. — Нет, я не думаю, что ты обидишь ребенка. Но ты слишком целеустремлен, когда хочешь добиться ответа.
— Моя работа...
— Знаю. Во всем и всегда виновата твоя работа. Я даже понимаю, что твое обращение со мной было частью этой работы. Все могло быть гораздо хуже, учитывая то, что ты обо мне думал.
— Как? — рассмеялся он. — Вы ищете мне оправданий?
— Нет, я была напугана и обозлена, а также безмерно раздражена.
— И еще не отомстила. Ждете подходящего момента?
Он действительно так думает или просто ее дразнит?
Несомненно, последнее, потому что он не слишком беспокоится по поводу того, что она думает о нем. Недаром и он, и отец признали, что он всего лишь выполнял свой долг!
— Насколько я помню, — процедила она, — только вчера ты, будучи в полной уверенности, что моя истинная мать — Хельга, заявил, что, окажись я принцессой, твоя семья будет опозорена, а тебя навеки изгонят из Лубинии. Конечно, говоря это, ты ни в коем случае не верил, что такое может случиться, ты...
— Теперь, когда это случилось, вместо того чтобы навлечь на себя гнев короля за то, что раньше не разгадал тайну, мне поручили охранять его дочь ценой собственной жизни.
Она повернулась и взглянула на него. Да, в его лице светилась гордость из-за хорошо проделанной работы...
49 глава
Алана охнула, не в силах поверить тому, что случилось. Кристоф отобрал у нее фигурки и спрятал их в седельную сумку.
— Я верну их, когда мы окажемся во дворце.
Она едва его слышала. Потому что когда он нагнулся к седельной сумке, она увидела человека, выбежавшего из-за дерева и метнувшегося к задку саней. Все было сделано так ловко, что сани даже не покачнулись. И Кристоф ничего не заметил, пока не откинулся на спинку сиденья и не почувствовал холода стали у горла.
— Не убивай его! — вскрикнула Алана.
100 
