111 
— Эй.
Я вздрогнула. Мой голос звенел, как у Темных Принцев, только в иной тональности, более высокой и женственной. И хотя я пользовалась привычными звуками, без дыхания они превратились в аккорды адского ксилофона.
— Здесь кто-нибудь есть?
Я снова замерзла, застыла на месте, ошеломленная необычным звуком. Мой голос звучал, как трубчатые колокола.
Убедившись, что я не задохнулась и все еще могу говорить, а, пока продолжаю двигаться, льду меня не сковать, я начала бег на месте, оглядывая комнату.
Покои Короля были размером с футбольный стадион. Стены из черного льда поднимались к потолку, который невозможно было различить. Черные лепестки невероятных, пряно пахнущих роз из иного мира с каждым движением взвивались у моих ног. К ним падали кусочки льда, пытавшиеся повторить очертания моего тела. На миг меня заворожил блеск кристаллов на фоне черного пола и цветов.
Она опрокидывается на спину, смеется, лед в ее волосах, бархатистые лепестки взвиваются с пола и падают на ее обнаженную грудь.
Здесь не бывает холодно.
Всегда вместе.
Печаль накатила на меня волной. Я чуть не подавилась ею.
У него столько амбиций.
А у нее одна. Любить.
Он мог бы у нее поучиться.
Крошечные бриллианты с белой половины фаворитки — я не могла заставить себя подумать «моей»,особенно стоя рядом с постелью Короля, — вовсе не гасли. Они изменялись, проходя через Зеркало, превращались в ночных светлячков, мерцающих синим светом.
Кровать была задрапирована черными занавесями, устлана шелковистыми черными мехами и занимала треть комнаты. Я подошла к ней, погладила рукой мех. Он был гладким, чувственным. На нем хотелось растянуться голой и никогда не вставать.
Да, это было не теплое белое место, которое я считала уютным, но и по эту сторону Зеркала была своя красота. Мир фаворитки был ярким, теплым летним днем, где нет секретов, а здесь царила ночь, в которой не было ничего невозможного. Я запрокинула голову. На черном высоком потолке были нарисованы звезды? Или Король ради моего удовольствия переместил сюда кусочек чужого неба?
Я была в его спальне. Я помнила это место. Я пришла. Придет ли он? Увижу ли я наконец лицо своего давно потерянного любовника? Если он был моим возлюбленным, почему же я так боюсь?
Быстрее! Почти здесь... Поторопись!
Приказ шел от дальнего входа. И его сила превосходила мою способность к сопротивлению. Я побежала на голос, который с детства меня заклинал.
Когда-то Король превыше всех возносил Королеву Светлых, но тысячелетия назад все изменилось. Он несколько тысяч лет гадал, изучал ее, устраивал ей пробы в попытках определить, в ком из них заключена проблема.
И успокоился в тот день, когда понял, что это не их вина, просто оба они были вечным клеем для двух половин расы, она была Стазисом, а он — Изменением. Странно было лишь то, как долго они пробыли вместе.
Король больше не мог противиться своей эволюции, как и она не могла прервать свою стагнацию. То, чем Королева являлась в любой данный момент, было всем, чем она когда-либо могла стать.
Забавно. Мать их расы, которая владела Песнью Творения, способная на величайшие акты созидания, не была Творцом. Она была силой без желания, удовольствием без радости. А какова жизнь без желания и радости? Она пуста и бессмысленна.
И она еще считала егоопасным.
Король начал ускользать все чаще, исследуя миры без нее, он жаждал того, чему не знал названия. Яркий капризный Двор, который он когда-то считал безобидным развлечением, теперь казался ему пустым и глупым.
Он построил крепость в мире черного льда, выбрав его как антитезис выбору Королевы. Здесь, в темном тихом замке, Король мог думать. Здесь, в отсутствие пышных ярких шезлонгов и кичливых придворных, он чувствовал, что растет. Он не тонул в постоянно звенящем смехе, в бесконечных спорах по пустякам. Он был свободен.
Однажды Королева увидела его в ледяном замке, и Короля позабавил ее ужас. Она потеряла яркий плюмаж в свете избранного им мира, который все окрашивал в черное, белое и синее. Спартанская обстановка была нужна Королю, пока он разбирался со сложностью своего существования и решал, кем станет дальше. Это произошло после того, как он нашел фаворитку, после того, как понял, что больше не способен мириться с обществом своего народа дольше нескольких часов, но до того, как он начал предпринимать попытки сделать свою любимую Фейри.
111 
