— В «Делрэй Маркетинг» в Хьюстоне.
— Насколько я понимаю, его из этой компании уволили?
— Несколько месяцев назад.
— Не знаешь почему?
— Он не подходил для этой должности. По крайней мере, именно на этой причине увольнения сошлись коллеги, обсуждая Орена перед кулером в фойе.
— А вы лично тоже так думаете?
Повернувшись к Найланду, который задал этот вопрос, Берри довольно холодно ответила:
— В мои служебные обязанности не входит оценка профессиональных качеств коллег.
— И все же, положа руку на сердце, вы сами считали, что Старкс хорошо подходит на эту должность?
— Нет, я так не считала.
— Почему же? Он плохо делал свою работу?
Берри натянуто улыбнулась.
— Орен делал свою работу не просто хорошо. Он делал ее великолепно.
— Не могу уследить за ходом твоих мыслей, Берри, — вступил в разговор шериф Драммонд. — Со слов Ская, ты описала этого парня как весьма и весьма странного типа.
— Его личные качества не отражались на профессиональных, — пояснила Берри. — В маркетинге важно умение мыслить творчески, понимать стратегию, уметь соединить множество мелочей в гармоничное целое. Один неправильный компонент — и весь проект можно выбросить в корзину. Орен Старкс был тем парнем, к которому бежали все сотрудники «Делрэй», если какая-нибудь кампания не приносила ожидаемых результатов. Он обладал удивительной способностью вычленять тот самый компонент, который все портил.
— И все же он оказался в компании не к месту? — уточнил шериф.
— Как ни парадоксально это звучит, да. Орен заставлял окружающих чувствовать себя неловко. Особенно женщин. Я была не первой, кто стал объектом его назойливого внимания.
— Против него подавались дела о сексуальных домогательствах?
Берри покачала головой:
— Официально — нет. Орен не делал ничего в открытую. Никаких там якобы случайных прикосновений, неприличных е-мейлов, скабрезных писем. Он слишком умен и осторожен, чтобы сделать что-то, способное стать для него ловушкой.
Подумав немного, Берри продолжала:
— Он отлично умел создавать у окружающих впечатление несуществующих близких отношений с женщиной. А если ему предъявляли претензии по поводу какого-нибудь высказывания, Орен тут же оборачивал дело так, будто его просто неправильно поняли.
— Так было с тобой? — спросил шериф.
— Да, — подтвердила Берри. — Поначалу. Я уже начала думать, что слежу за всем, что говорит и делает Орен, больше, чем на самом деле. Но после увольнения он стал настойчивее и агрессивнее. До такой степени, что я начала его бояться. Я подумала, что, если поеду пожить на лето в мамином доме, — а мама пыталась уговорить меня погостить здесь с тех пор, как купила дом на озере, — в общем, если я исчезну на какое-то время, Орен будет разочарован и в конце концов потеряет ко мне интерес и оставит меня в покое.
— Когда ты говоришь, что парень преследовал тебя, ты имеешь в виду… — начал шериф, но Берри перебила его, не дослушав вопрос до конца:
— Звонки несколько раз в день. И еще он постоянно посылал текстовые сообщения.
— Почему вы не сменили номер телефона? — задал вопрос Найланд.
— Слишком многим известен этот номер. Клиентам, коллегам, в общем людям, которым бывает важно срочно связаться со мной для оперативного решения проблемы. Было бы очень неудобно, если бы пришлось его сменить.
— Еще более неудобно, чем быть объектом преследования?
— Ты не обязана отвечать на этот вопрос, Берри, — подал голос адвокат.
И Берри не стала отвечать. Вместо этого она переключила внимание на шерифа.
— Еще Орен часто появлялся без приглашения у моего дома. Иногда я видела его машину припаркованной у обочины, а иногда и его самого — сидящим на крыльце и ожидающим моего возвращения. Орен появлялся в ресторанах, где я обедала, присылал цветы с открытками, предполагавшими романтические отношения. Хотя, уверяю вас, ничего похожего не было. Еще он делал мне небольшие подарки…
— Какие, например?
Смущенная бесконечными скептическими репликами перебивавшего ее Найланда, Берри на минуту задумалась.
— Однажды Старкс прислал мне компьютерную игру. Что-то вроде «Драконов и темниц». Фэнтези с колдунами, злыми волшебниками, замками с привидениями. Ну, вы понимаете…